где мы. Фемины буквально источают флюиды любви, но от этой пышет жаром. Я бы не прочь сгореть в этой стройной киске. Знакомься, Дикая кошка.
Я только хмыкаю, делаю обжигающий глоток янтарного напитка и поворачиваюсь к полукруглой сцене. Снизу выезжает шест, прямо в руки девушке с зализанными назад хвостом. На лице столько макияжа, что может спокойно сойти за трансвестита, а на теле леопардовый халат.
Он мог бы быть скромным, если бы не вырезы со всех сторон, создающие эффект офисного уничтожителя документов, что режет бумагу на множество полосок.
И я бы даже отвернулся, никогда не любил дешевый стриптиз, если бы не заиграла музыка.
Долбанная песня, как выстрел из прошлого, когда я как идиот стоял, разинув рот. Смотрел за воздушной акробатикой, что исполняла Лана в Балашовской школе танцев.
Она там была не одна. Но мне казалась самой лучшей, самой грациозной. Да ладно, чего уж там. Просто то, как широко она раздвигала ноги, возбуждало неимоверно. Делало из без того влажные фантазии, промокшими насквозь. Ее движения и улыбки рождали внутри подобие животного инстинкта, который еще тогда рычал в голове. Моя.
Сквозь туманную пелену воспоминаний, еле вглядываюсь на сцену.
Наблюдаю за легкими, плавными движениями стройного тела.
За тем, как мужики готовы чуть ли не на сцену лезть. А парни в черных футболках еле их сдерживают. Балаган. И все ради одной, самой скромной бабы. Занятно…
Бросаю взгляд на сцену. Музыка долбит по мозгам все сильнее. Девушка на сцене кружится вокруг стальной палки все быстрее.
Ловлю себя на мысли, что не прочь бы увидеть выверты ее тела на своей елде.
Она падает вниз головой, цепляясь ногами за шест и все ее тело вплоть до бежевых трусиков становится видно.
Соски торчат, как две вишенки на торте, просвечивая даже сквозь полупрозрачную ткань лифчика. Светлый хвост возякает по полу, и я, наконец, полностью вижу ее лицо.
Нет.
Меня прошибает холодный пот. По телу проходит судорога ужаса и липкого страха.
Не может быть…
В горло словно залили горячий метал, а руку начало жечь с адской силой.
Кидаю на нее взгляд и понимаю. Сжал стакан с такой силой, что он треснул, а по ладони растекается алое пятно крови.
Вытираю руку об штаны и сжимаю челюсть.
Еще никогда мне не хотелось убивать так сильно. Выжечь это место дотла. Выколоть глаза каждому, кто пялился на сцену последние несколько минут.
Сука. Даже музыка та же.
Вскакиваю со стула, но его падение глушит новый бит. Танцовщица уже открывает глаза, и медленно, соблазнительно растягивает губы в улыбке. Поднимается вверх, продолжая будоражить воображение.
И кипеть во мне адскому пламени гнева и, что говорить, лютой ревности. Она же почти голая!
Лана может наложить на себя тонну макияжа, одеться как шлюха, но эта улыбка слишком невинна
