он, понимая, что решения придется принимать самому. И стянул с неё ненужный последний обрывок ткани. Улегся на неё, обнял, вжал в себя, и принялся потираться о растревоженные местечки своим самым центральным центром всей своей вселенной, передавая ей свои эмоции. Она выгнулась, и сама поймала его, нанизалась. Он даже растерялся. Он планировал если и пробовать, то осторожно, мельчить, но она сама заехала на него почти сразмаху. И сама, кажется, удивилась.
– Оуф. Не может быть. Я подхожу тебе! Я подхожу тебе, да детка? Уф. Да! Давай. – Он приостановился, подхватил её поудобней навесу, и оставил её распоряжаться «балом», только чувствуя как она аккуратно пробует его. Изо всех сил стараясь вспомнить, что надо не забывать о самоконтроле. Особенно когда она стала подхныкивать – отрывисто, как в те первые 2 раза. Неее, только не так и не сейчас! От таких стимуляций, можно и свихнуться,
и доиграться. Не успел он подумать об этом, как почувствовал, как в него вливается эта судорога, впитыватся через кожу. Да ладно? Вот так вот? Вот-так-сразу? Девочка беззащитно вжалась в него, как ребенок, который просит утешения – чтоб пожалели, погладили по голове и успокоили.
– Маааленькая! Моя хорошая! Жарко, да? Все-все-все! Зайченочек, что ты дрожишь? – переведя дух и овладев немного собой, он теперь боролся с чувством вины: наверное, это ей это не очень теперь понравится: – потерпи еще минутку, ладно? – ему нужна буквально минутка. Буквально.
К счастью, в изголовье стоял наготове моток полотенчиков. Вчера тоже пригодился. Знал бы он вчера, как пригодится сегодня. Теперь он обтирал её живот, стараясь унять отголоски дрожи. Потом совсем без сил упал на нее сверху,
и провалился.
4. День 2/3. Темное и светлое
Такого горячего снега Саша еще никогда не видела. Слева он сыпал так медитативно и беспристрастно, мерцая и умиротворяя, бескрайним волшебным невесомым полотном, будто фатой,
а справа от неё, почти на ней, валялось без чувств тело. Огромное, бесподобное, бескрайнее обжигающее тело. Безграничное. Самое лучше в мире. Оно только что так дрожжжжало… а теперь раскинулось огромной грудой мышц и рельефов, и мерно дышало ей в ключицу. Рядом с подушкой обездвиженно валялась его крупная крепкая кисть, запястье, на которые беспорядочно намотаны её белые крохотные кружевные стринги. Будто б переплетаясь с темные узорами в борьбе… но не добра и зла, или чистоты и порока, а в слиянии-противоборстве «своего» вживленного в кожу, и «чужого» принятого… очень близко и запутанно. Магнетический, вечный дуэт.
С этой картинкой, белых нежных полосочек трусиков намотанных на его смуглую крупкую руку в татуировках, она и попрощалась с последней каплей этого невыразимого словами дня.
Даже белизна снега проиграла сегодня эту битву заворожения.
5. День 2/3–3. Сияние
Саша почувствовала неясное вторжение…
распахнула глаза, и увидела
