аристократов (которых мы еле-еле распихали по комнатам не такого уж маленького замка), я уже готова была простить герцога. Не последнюю роль в этом сыграли подарки, которые он ежедневно оставлял на моем рабочем столе. Думаете, подкуп? Да, он самый! Но коробка пирожных из известной кондитерской, пара книг по экономике и истории, несколько шикарных ювелирных украшений (и зачем они мне?) и пара магических приспособлений приятно согревали мое самолюбие.
– Леди Крис, вы сегодня очаровательны! – Рядом со мной возник герцог и протянул мне бокал моего любимого вина.
– Ваша светлость, вы же сами пригласили сюда всех этих девушек, – сказала я, благосклонно принимая бокальчик.
– Точно-точно, – рассмеялся он, делая вид, будто ничего не происходит.
– Так почему же вы снова пытаетесь использовать меня в качестве щита? Не лучше ли вам пообщаться с потенциальными невестами? – едко спросила я.
– К сожалению, на данный момент вы единственная, кто способен защитить меня от безумных мамаш, стремящихся побыстрее выдать замуж своих дочурок. Пока я стою рядом с вами, ни одна из них не решится ко мне подойти. Поэтому, пожалуйста, леди Крис, потерпите меня хотя бы полчасика.
Да, леди, которые вились около его светлости герцога Тайлера, по какой-то непонятной причине боялись меня до ужаса. Впрочем, ладно, не буду слишком скромничать: причина была. И я совсем не виновата.
Так уж повелось, что герцог Тайлер при всей своей показательно легкомысленной натуре был не таким дураком, чтобы, например, связываться с невинными девицами или порядочными дамами. Он как огня избегал мечтательниц, охотниц за мужьями (и деньгами) и прочих особ, которые могли бы воспринять совместную ночь как нечто большее, чем просто приятно проведенное время. И, с учетом любвеобильности герцога, могу сказать, что ему это хорошо удавалось. За некоторым скромным исключением, когда вместо легкой на подъем девицы вдруг появлялась страдающая от любви барышня, которая не может без его светлости ни спать, ни есть.
Не знаю, что он говорил этим барышням до меня, но с моим появлением любил «отшивать» их такими словами:
– Прости, ты чудесная и милая, но я давно и безответно влюблен в другую.
И когда его спрашивали, кто же его избранница, то, как вы думаете, чье имя он называл? Разумеется, мое. Некоторые девы, честь им и хвала, отступали без возражений, а вот другие…
Мне устраивали сцены ревности, порывались поджечь мою спальню, пробовали вылить на меня воду с пиявками, подкидывали змей в постель, пытались отравить мой чай, пирожные и прочие сладости.
Учитывая мой дар, все эти попытки, разумеется, были обречены. И оборачивались против зачинщиц. Змея, которая должна была мирно лежать в моей постели, вернулась к хозяйке и обвилась вокруг ее ноги. Девушка, пытавшаяся подпалить мои покои, сожгла себе волосы и платье, а потом бегала полуголая и полулысая (с левой стороны) по замку, крича о том, что я ведьма.
