полку порох…
– Стрелять по готовности. – Зарядив пистолет, Алексей осторожно высунул голову… и едва не получил между глаз стрелу! Хорошо, уклониться успел – просвистела, зараза, над левым ухом. Мимо! Стрела – не пуля.
– Пли!
Бахнули вразнобой, как и было указано. Тут уж расстояние невелико, тут уж не промахнешься!
Вот еще один турок полетел в волну… за ним другой, третий… Тут только вражины задумались, повернули свои челны, поставили поперек течения…
Да только зря! Отвалив от берега, уже поспешала по помощь разведке широкая трофейная барка. Те, что в челноках, заметили ее уже поздно – когда грянул залп!
– А-а-а! Вот вам! – переведя дух, злорадно захохотал Авдей Ниходов. Приложившись к ружью, выстрелил… – Вот вам, басурмане, вот!
Никодим Иваныч между тем навострил глаза:
– Ужели Проша? Лексей Василич, глянь!
И впрямь – на носу барки примостился пропавший Прохор Анцыферов, целясь во врагов из трофейного мушкета. Выстрелил… Застил все барку дымом…
– Прохор, эгей! – когда дым рассеялся, Алексей помахал рукой. – Ты жив там, как?
– Да жив! – молодой воин радостно заулыбался. – Басурмане побили малость, а так… Ну, я им счас, ага…
Парень вновь приложился к мушкету… только вот стрелять уже было не в кого. Полупустые, с редкими оставшимися трупами, челны медленно уносило течение. Кто-то из раненых турок все же еще пытался грести…
Преследовать не стали.
– Черт с ними. Кто уж спасся – тому дьявол помог, – раскуривая трубку, заявил подъесаул.
Монастырские лодки одна за другой причалили к берегу.
– Гляди-ко, тут у них еще и добра сколько! – выбравшись на берег, радостно оглянулся Ниходов.
В большой плоскодонке, полувытащенной на прибрежный песок, лежали свернутые в рулоны ковры, кованые сундуки, одежда, золотая и серебряная посуда – в том числе и подносы – и прочее добро, награбленное турками в прибрежных селениях, а то и в русском обозе.
Свой небольшой отряд в количестве около двух тысяч человек Суворов получил еще в начале мая. Все понимали, что генерал-майору, герою войны в Польше, дали роль простого полковника. Отправили на передовую с такими куцыми силами, что предпринять ничего серьезного будущий генералиссимус просто не мог.
Однако по виду отца-командира никто бы не мог сказать, будто бы тот погрузился в уныние. Отнюдь!
– Ах, молодцы, молодцы лихие! – от души смеялся Суворов, узнав итоги разведывательного рейда. – Лодки, говоришь, попросили. И что, дали монахи? Так вы их вернули уже, лодки-то?
– Ой, господин генерал-майор, – почтительно стоявший у командирской палатки капрал виновато развел руками. – Забыли, поди, отдать-то! Я сейчас побегу, напомню.
– Потом напомнишь, – опустившись на раскладной стул, Александр Васильевич вытянул ноги.
