когда поняла, что это… – Я не договорила, смешавшись.
Младший принц поднял глаза от подарка. Вот теперь он понял.
– Это пуговица того Лиссая, – ошарашенно сказал он.
– Да, – я кивнула. – Того. Умершего.
Зеленющие глаза Лиса подернулись дымкой. Он крутанул стекляшкой, разглядывая ее на свету.
– Я знаю, что это довольно странный подарок, – вздохнула я, – но мне кажется, что он важен. Я планировала вручить вам его и сказать: помните, в жизни может случиться любое чудо. Нет ничего невозможного. Вы – тот самый человек, который умудрился показать смерти фигу – и остаться победителем. Так держать! Вы не ведаете, насколько сильны. Но теперь, с учетом того, что Святилище снова открыто, а вы принялись так рьяно «наверстывать» прогулки по нему… Я думаю, этой пуговице подойдет и другой смысл. Будьте осторожнее, пожалуйста. Междумирье – это прекрасно. Но быть живым – еще прекраснее.
– Разве быть живым не означает делать то, что хочешь? – возразил принц. А потом с усмешкой добавил: – Иногда мне к-кажется, что вы скучаете по старому Лиссаю, но не видите, что я и есть он. Я остался прежним. За исключением тела, конечно же.
– Столько времени прошло. Никто из нас не остался прежним.
– Ну так это эволюция, а не революция… Как сын короля говорю: эволюция – это нормально.
С этим сложно было поспорить.
– Тинави, приходите ко мне, как сможете, – сказал мне Лис на прощание. – Ваши чувства явно обманули вас в субботу. Святилище совершенно точно и определенно скучает по вам.
Принц надел очки и пошел прочь по коридору, вновь насвистывая. Сначала печальная, мелодия перешла в мажор, не успел он скрыться за поворотом.
Легкие, легкие люди…
Я нашла Полынь на Мосту Ста Зверей, что ведет от дворцового острова в Верхний Закатный квартал.
Ловчий крошил в воду крендель, саркастично комментируя то, какие битвы разворачиваются за крошки между карпами и утками, плавающими под мостом. Бенефис Полыни явно был адресован двум гвардейцам – безмолвным, не имеющим право даже пошевелиться на посту. И чьи уши, кажется, уже свернулись в унылые трубочки.
Внемлющий бывает ужасно и неприцельно мстителен, когда кто-нибудь портит ему настроение. Ну, зато от дворцового шока он явно отошел!
– Ну что, накокетничалась? – прищурился Ловчий, увидев меня.
Я показала ему язык.
– Кто бы говорил, «господи-ин Полынь». Я тут видела, выходя из дворца, служанку с корзиной чернильно-черного белья, идущую в сторону покоев королевы. Мне кажется, это для тебя, милый. Они явно подбирали под цвет твоих глаз.
– Вот засранка, – фыркнул Полынь.
– Аутурни-то? – невинно поинтересовалась я.
Он молча сцапал меня за локоть и деловито потащил к Министерской площади. С устрашающей, я бы сказала, энергией, от переулка к переулку все набирая скорость.
– Мы
