Кленовый. Глядь – черешок-то пропал.
– Вставай, вставай, бабушка. Пропаду я, если лес меня не простит. Придумала ли что? Утро уже.
– Вот тебе на! Неужто я для своего внучонка не придумаю, как выручить его из беды. Придумала. Простит тебя лес.
Сказала так-то бабушка и повела Антошу в огород. Двери ничего – открылись, пропустили Антошу с бабушкой-то. А в огороде нездешняя яблоня росла. Когда-то Антошин дед тёплый край нашей земли от врагов оберегать с войском ходил, оттуда из незнаемых дальних земель и принес эту яблоньку. Саженцем. Совсем крошкой. Выросла красавицей яблоня, цветёт всем на загляденье. Только яблоки на ней редкий год случались. То мороз прибьёт, то утренник хватит. Прихотливое дерево. Известно, из тёплых мест. Зато уж когда родятся яблоки – на возу не увезёшь. Сладкие, пахучие и всю зиму лежат хоть бы что.
Подвела бабушка Антошу к заморской яблоне и говорит:
– Простит тебя лес, только не словами, а делом заслужи прощенье. Привей-ка ты яблоневый росточек на дикий пенёчек да погляди, что будет.
Взяла Антошин ножик без ручки и показала, как надо надрез делать, как росток на него прививать, как воском залеплять и мочалкой обвязывать.
Два дня учила бабушка Антошу. А на третий день нарезал Антоша черенков-ростков с нездешней яблони и побежал в лес. Не прямой дорогой, а в обход. Через дальний каменный мост. Знал, что деревянный не пропустит его и лодка тоже не перевезет.
Лес не шумел, не хмурился. Будто и не узнал. И Антоша молчит, а сам пенёк от сгубленной им яблоньки ищет, ищет – найти не может. Вдруг слышит кто-то тихо-тихо плачет в лесу. Пошёл на плач. Смотрит – незнакомая яблонька стоит.
– Ты о чём плачешь?
– Погляди-ка, что зайцы со мной сделали. Всю кору обгрызли. Пропасть мне теперь без коры. Кто меня от стужи, от зноя охранит?.. – Говорит, а сок из неё, бедняги, как слёзы течёт. Кап-кап!
– Не печалься. Я твоему горю помогу. У меня и воск и мочало есть. Сейчас перевязку сделаю.
Тут Антоша рану воском залепил. С опаской мочалку взял, что бабушка за пояс заткнула. А вдруг мочалка терновником обернётся. Нет, не обернулась. А будто даже шелковистее стала, так к стволу и льнёт. Подвязал Антоша деревце: расти большая да красивая.
Яблонька ему вслед веточками машет. Благодарит.
Шёл-шёл Антоша по лесу, вдруг слышит: за пазухой ножик шевелится.
Вынул складешок – а у него черенок лучше прежнего. «Не иначе лес меня прощать начинает, – думает Антоша. – Эх, найти бы мне тот пенёчек да оживить, может, и вовсе простил бы меня лес».
Только подумал – навстречу ему драчун-батожок сам собой по лесу вышагивает. Подошёл к Антоше:
– Иди за мной. Так и быть, покажу, где я вчера дикой яблонькой рос.
Побежал Антоша за батожком. Пришли куда надо. Сразу пенёк нашёл, подрезал его Антоша как надо, наискось, ровнёхонько. Срез воском залепил, как бабушка учила, и начал росток прививать. Бережно, ласково. Мочалкой обвязал и думает: «А вдруг не привьётся».
