леди, написавшей успешную, хотя никуда не годную «Новую систему приготовления домашней еды». Эта женщина, некая миссис Мария Ранделл, умерла несколько лет назад. А до этого успела продать полмиллиона экземпляров своей кулинарной книги. В письме мистера Лонгмана последний факт подчеркивался дважды. Издатель будто намекал, что ожидает этого от моего скромного труда. Полмиллиона читателей!
Я в третий раз просматриваю рецепт миссис Ранделл. Неужели трудно было написать отдельный список ингредиентов? Легче выписать их самой, чем сто раз перечитывать рецепт.
Я решаю, что мои рецепты будут выглядеть иначе. Перечислю ингредиенты отдельным списком, с указанием точного количества. У женщин и без того хватает забот, чтобы держать в голове список ингредиентов для каждого блюда. А писать я буду именно для женщин. Мистер Лонгман подчеркнул это особо. Представительницы растущего среднего класса, которые делают первые шаги, хотят показать себя образцовыми домохозяйками, готовя обеды и прочее. Необходимо помочь им руководить своими кухарками или привлечь на кухню, чтобы они могли доставить удовольствие своим мужьям, а те, в свою очередь, могли накормить важных гостей и произвести благоприятное впечатление.
Я тяжело вздыхаю: несмотря на мое согласие написать поваренную книгу, мистер Лонгман так и не вернул мне стихи, хотя я просила об этом уже дважды. Я разрезаю на две части лимон и выдавливаю в миску каждую половинку, до последней капли, пока все мысли о мистере Лонгмане не вылетают из головы. И вспоминаю об Энн Кирби. Странная девчушка. Веснушчатая, простодушная, худенькая. Ключицы выступают, тоненькая фигурка тонет в огромном шерстяном платье с чужого плеча. Плечи сгорблены, точно она всю свою короткую жизнь только и делала, что таскала мешки с углем. Тем не менее умеет читать. И на нее произвел такое впечатление мой лавандовый лимонад. В ней есть поэтическая жилка. Несмотря на детское смущение, я рассмотрела в ее лице черты, которые всегда высоко ценила в людях: искренность, любознательность, ум. И нечто еще, какая-то необъяснимая горечь. Мне кажется, у нас есть что-то общее, хотя откуда? Мать, разумеется, возражала, спрашивала, зачем я нанимаю девушку, никогда не бывшую в услужении. Она успокоилась, только узнав, как дешево обойдется нам Энн, и что ее рекомендовал сам викарий.
– Чудесная новость, милая Элиза, – прерывает мои размышления взволнованный голос матери. – В понедельник прибывают наши первые жильцы. Полковник Мартин с супругой, из Спитафилдса, Лондон, приезжает на воды лечить подагру. Ты готова их встретить?
Меня охватывает нервное возбуждение.
– Я собираюсь подать на завтрак рагу из зайца и печенье с лимонным кремом, а на обед – пряную говядину с салатом из одуванчиков и яблочную шарлотку в качестве сладкого блюда.
Я сосу палец – в порез попал лимонный сок, беззвучно проклиная свои неуклюжие руки, которые не умеют держать терку и вечно норовят соскользнуть с ножа.
– Господи
