забыли набросить на плечи пеньюар.
– А,– сказала экономка, разглядывая себя в зеркале и пытаясь найти на своем молодом цветущем теле хотя бы намек на одежду.– Вы кто такой?
– Граф Строганов, с вашего позволения. Это ничего, что я вас побеспокоил?
Видимо, девушке показалось, что у нее с похмелья начались глюки. Ибо ничто так не сбивает с толку представительниц прекрасного пола, ведущих сексуально распущенный образ жизни, как вежливость, присущая только истинным кавалерам.
– Так где Виктор, вы говорите?
Пока сударыня переживала случившееся с ней поутру то ли реальное, то ли виртуальное приключение, я прошел в спальню джентльмена и вылил ему за шиворот стакан холодной воды. По опыту знаю, что иным способом Чуева не добудиться. А вот на стакан воды он отреагировал живенько. То есть птицей Феникс вспорхнул с дивана и издал душераздирающий вопль. В отличие от голой экономки Чуев был в брюках, рубашке и даже при галстуке-бабочке. Правда – без смокинга. На смокинге сейчас сидел я и с интересом смотрел, как мой старинный приятель выделывает балетные па по комнате, которая одновременно была и гостиной, и спальней, и кабинетом – словом, совмещала практически все функции.
– Ну ты… Ох ты…– Чуев был куда красноречивее своей «секретарши», но красноречие было не того ряда, за которое дают Нобелевскую премию.
– Мне нужна фамилия Наташи и ее координаты,– оборвал я его на полуслове.
– Какой еще Наташи? – Чуеву, видимо, надоело разыгрывать из себя обезьяну, находящуюся в последней стадии маниакального возбуждения, и он обессиленно рухнул в кресло.
Я бросил ему непочатую банку пива, сиротливо стоящую на столе в окружении своих опустевших сестер. Если судить по царившему в комнате беспорядку и внешнему виду Чуева, то вернулся он вчера поздно и в сильном подпитии. Да и вообще, по-моему, всю последнюю неделю вел разгульный образ жизни.
– Денег нет, старик,– пожаловался Чуев, жадными глотками опустошая банку.– Перед тобой полный и законченный банкрот.
– Банкроту приличнее держать в доме домработницу, а не секретаршу.
– У,– разродилась еще одним звуком девица.– Приперся тут…
Терпеть не могу матерящихся женщин. И, будь у меня больше времени, я обязательно провел бы с экономкой разъяснительную работу, а может, и втянулся бы в воспитательный процесс, поскольку фигурка того стоила, но сейчас мне было просто не до этого, и я пропустил грубый выпад мимо ушей.
– Какая Наташка, Феликс? Вокруг меня крутятся десятки девочек. Я не помню даже, как эту зовут.
– Козел,– пробурчала в сторону нанимателя голая «секретарша» и была, по-моему, абсолютно права. Во всяком случае, я не стал опровергать даму или делать ей замечание. А Чуев оскорбления, кажется, не расслышал.
– Шикарная блондинка с голубыми глазами,– попробовал я набросать словесный портрет искусствоведа.– Ноги длинные, талия осиная. Пять дней назад вы кутили в ресторане
