которая пришла в ужас, что из-за предложения главного, лечение больных может прерваться. Потом назначила маме девочки время приема: около пяти часов вечера, когда прием пациентов по предварительной записи будет закончен.
Ближе к вечеру, как только из кабинета вышел последний пациент в дверь, постучали. Вошел крепкого телосложения мужчина приблизительно лет сорока с твердыми чертами лица, коротко стрижеными волосами и кейсом в руке.
– Меня зовут Павел Андреевич Немчинов. – На неё проницательно смотрели серые глаза на симпатичном загорелом лице. – Сегодня утром моя жена и дочь были у вас на приеме. Недавно мы вернулись из Израиля, но причину болезни установить даже там не удалось. Лечились в Германии. На руках исследования головного мозга, глазного дна, черепа, крови и спинномозговой жидкости. Не осталось надежды. Знакомый, которому за два дня вы вылечили застарелый радикулит, сказал нам, что вы уникальный доктор. Мы люди не бедные, я являюсь владельцем нескольких крупных охранных компаний и за выздоровление дочки готов заплатить любую сумму. Вам лично, выплатим любой гонорар, не считая официальной суммы, внесенной в кассу клиники. Я принес даже договор, а вы сами проставьте в нем сумму, – он вытащил из кейса лист бумаги и протянул доктору.
Светлана лишь мельком взглянула на лист бумаги. Она могла бы проставить там шестизначную цифру, но проигнорировала предложение.
– Вы должны меня понять, – сказала она устало. – В нашей клинике не лечат детей, а дочку вам следует показать детскому врачу психоневрологу. Но я сделаю исключение, поскольку ваша жена сказала, что вы уже несколько месяцев наблюдаетесь, лучше девочке не стало, попробую помочь. Ключевое слово – попробую. Первичный осмотр не дал мне полной картины заболевания. Поэтому сейчас пригласите в кабинет жену, хочу с ней побеседовать более подробно о болезни ребенка.
Мужчина вышел из кабинета, и сразу после него вошла мама Лиды с красными от слез глазами. Она присела на стул, достала платок, вытерла слёзы и начала рассказывать. До одиннадцати лет ребенок был абсолютно здоровым, но неожиданно, около года назад, ночью из Лидочкиной комнаты раздался ужасный крик. Когда они с мужем прибежали к ребенку, Лидочка была в слезах, глаза горели огнем, а изо рта шла обильная пена. Вызвали скорую помощь, врачи, ничего не установив, отвезли ребенка в больницу. С того самого момента ребенок перестал разговаривать. Совсем. Ни один детский психоневролог, а куда они только не обращались, не может определить причину Лидочкиного молчания. Учителя с ребенком занимаются дома, но на вопросы она не отвечает, а пишет ответы в тетрадях. Такие ночные приступы повторяются регулярно, а Лидочка, очевидно, падает во время них с кровати, так как они утром находят на ее теле огромные ссадины и синяки.
– У нас не может быть больше детей, Лидочка единственный и любимый ребенок, – женщина заплакала. – Помогите нам. умоляю.
Светлана стала задавать необходимые в таких случаях
