с этими словами она оседлала Германа и стала его изощренно ласкать.
Он быстро пришел в боевую готовность и позволил девушке делать с ним, что она пожелает. Вскоре она довела его до такого состояния, что он стал умолять ее сесть на его член. Наконец она выпустила его из своего рта и ввела в средоточие своей женственности. Медленно опускаясь и поднимаясь, она давала ему поочередно сосать свою грудь, а потом, попросив сильно сжать ее соски, начала бешенную скачку.
И опять они кончили вместе, слившись в поцелуе и сотрясаясь от волн наслаждения, пробегавшим по их телам.
– Всё же ты ведьма, – сказал некоторое время спустя Герман. – Ты понимаешь, что со мной делаешь?
– То же, что и ты со мной, – пробормотала Тая, погружаясь в сон.
Они проснулись в объятиях друг друга мокрые от пота. Не спас даже прохладный морской ветерок.
– Я под душ, – сказала девушка, быстро вскочив с кровати.
Когда Герман подошел к двери ванной комнаты, она оказалась закрытой.
– Ты что это творишь, плутовка! – возопил он. – Впусти меня к себе.
– Нет. Только после меня, сэр, иначе сегодня мы в море даже не окунемся. Уже вечер, а мы из гостиницы не выходили.
– Если быть точной, то из моего номера.
– К тому же я есть хочу. Причем, не что- нибудь, а пиццу «Четыре сыра» и кока-колу.
– Это вредная еда, – заявил Герман.
– Ты можешь ее не есть. Мне больше достанется.
– Какая же ты упрямица!
– Да, я такая. Или привыкай, или найди себе покладистую.
– Не разбрасывайся такими парнями, как я. Я в своем роде самородок. Потеряешь -пожалеешь.
– Ты это серьезно? – удивленно спросила Тая, высунув голову за дверь.
– Шучу. А если честно, то я золото высшей пробы и готов отдаться в твои изящные руки.
Тая вышла из ванной комнаты, надев на себя банный халат. Пособирав свои вещи, быстро оделась, вернув халат на место и крикнула стоящему под душем Герману:
– Я пошла к себе. Переоденусь и буду ждать тебя. А ты пока думай, где накормишь меня пиццей.
Пересмотрев все свои вещи в шкафу, Тая остановилась на тонком трикотажном платье с абстрактным рисунком на бирюзовом фоне. Возможно, оно было слишком ярким, но ведь она на отдыхе и может позволить себе поэкспериментировать с красками. Порывшись в шкатулке, достала не менее яркие бусы, а из шкафа – канареечного цвета босоножки-римлянки, которые гармонировали с неправильными треугольниками такого же цвета на платье.
Распустив волосы и нанеся легкий макияж, девушка еще некоторое время покрутилась перед зеркалом, любуясь собой, пока не услышала стук в дверь.
– Открыто. Входи, – крикнула она, направляясь к Герману.
Он изумленно застыл, бесцеремонно рассматривая ее с головы до ног, а потом восторженно выдохнул:
– Богиня! Мне, наверное,
