к груди. Что же делать? Направо али налево? Тятя, помоги!
Чья-то рука подхватила мой багаж, а вторая за локоть меня – хвать! Я заверещала от испуга – тут меня и выпустили, и чемоданчик тоже бросили. Обернулась – мужчина. Стоит ошарашенный, глазами лупат, а потом как набросится на меня:
– Сдурела, что ли, так орать? Чай не в лесу!
– А чё за руки хваташ! – всхлипнула я. – Мож, украсть хош?
– Господи, да чё там красть-то! – захохотал мужчина. – Землячка, что ли? Зауральская?
– Так это. Красноярский край, Енисейский район, – с достоинством ответила я, разглядывая его. Обычный мужичок лет сорока, каких в посёлке мало, все в города подались. А нос картошкой, а глаза честные, да с морщинками в углах. Видать, смешливый дядька. Что ж ему не смеяться! В Питере живёт, небось, тут весело!
– Давай, землячка, уж прости меня. Я ж в такси работаю, а тут вижу – стоит девушка, не знает, куда податься. Сразу видно, не местная.
Он указал на мой чемодан:
– Ну что, подвезти, что ли?
– А сам-то откуда? – я ещё раз оглядела его подозрительно, а мужичок в улыбке расплылся:
– Так ачинские мы, недалёко от тебя! На заработках тут уж седьмой год.
– Ну пошли тогда.
Он подхватил мой багаж, кивнул:
– Вон моя такси стоит. Не боись, землячка, довезу с ветерком, кружить не буду!
– Как это – кружить?
– Да, наш брат, бывает, заметит, что не местные, и пойдёт кружить по городу, – уже шагая к машине, объяснял дядька. – Ты и не увидишь, что пять кругов намотали по кольцевым, а счётчик тебе раз – две тыщи!
– А разве можно так?
– Конечно, нельзя, – покачал головой мой таксист, открывая багажник. Я вскинулась:
– Нет, не надо, я с собой возьму в машину, всё спокойнее.
– Как хош, землячка, – усмехнулся он. – Садись со всем имуществом. Адрес-то есть?
– Вот, есть, – я протянула ему старый пожелтевший конверт из сумки, где крупным почерком был написан обратный адрес.
– Ну, тут недалёко. Давай, устраивайся.
Уже на заднем сиденье машины, на мягкой кожаной банкетке, я вспомнила:
– Дяденька, а тарифа? Какая тарифа-то?
Водитель захлопнул дверцу и обернулся ко мне, строго сказал:
– Ты, землячка, привыкай. Ты теперь в культурном городе. Тариф – слово иностранное, не тарифа, а тариф. Запомнила?
Я кивнула, чуть пристыженная.
– Тариф у нас девять рублей километр. Рубликов на двести наездим, но ты не боись, с тебя выше не возьму.
Двести… Ой, как много! Ну да ладно, есть у меня, да и говорил дед Аксентьев, чтоб не экономила на такси, довезёт до места, а там уж тётка поможет.
– Пристегнись, землячка, поехали.
Куда это мне пристёгиваться? Что делать-то? А, наверное, ремнём
