Кузя! – шлёпнул ладонью по столу главный. – Ты, кошачий сын, всю эту кашу заварил, вот тебе и расхлёбывать. Всё! Это больше не обсуждается. Сейчас идёте к Марине Александровне, получаете документы и суточные. И с утра – в путь.
Он хлопнул в ладоши, и сразу же из невидимых динамиков зазвучал марш «Прощание славянки».
Под эту музыку дети с Кузей покинули кабинет Верховного Повелителя. В пещере из оникса они столкнулись с Матвеем.
– Шеф, – трагическим шёпотом, косясь на ребят, зашипел тот. – Что случилось, шеф?
– Остаёшься за старшего, – громко, не сбавляя хода, ответил Кузя, – а я в командировку. Спецзадание.
– В командировку? – удивился чёрный кот. – В какую командировку?
– В секретную, – сказал рыжий и, остановившись, схватил Матвея за грудки, прижав к переливающейся тёплым светом стене. – Твоя работа? Ты меня Верховному сдал?
– Да как вы можете, ш-ш-шеф? – обиделся помощник. – Я же ваш родственник. Я же из этих, из наших. Как я мог? Я же не предатель.
– Мой жизненный опыт говорит о другом, – ослабив хватку, сказал Кузя. – Обычно первыми предают как раз таки родственники и друзья. Самые близкие.
– Это не я, – заявил Матвей, отцепляя Кузины руки от своего пиджака, – это не я. Это какой-то другой родственник вас подставил. Не я. Что случилось-то?
– Мы едем за мороженым для Верховного, – за рыжего ответила Аля, которая терпеть не могла все эти родственные разборки, – и Кузя едет с нами.
– Ой, – удивился Матвей, – так у Кузи же плосколапие. Ему нельзя.
– Теперь можно, – рыжий вытащил из внутреннего кармана ключ и передал родственнику. – Иди и принимай дела. А мы к Марине Александровне, за документами.
– Это не я, – повторил Матвей, взял ключи и убежал куда-то за поворот.
Кузя же остановился около белой двери с рядом разноцветных дверных звонков вдоль косяка. Под каждым была прикреплена табличка с фамилией. Но звонить ни в один из них кот не стал. Он осторожно постучал в дверь и, не дождавшись ответа, приоткрыл её. Робко сунул голову внутрь и так же робко спросил: «Можно, Марина Александровна?»
– Разрешаю! – кто-то крикнул в ответ. – Входите, не топчитесь на пороге.
Мариной Александровной оказалась обычная на вид женщина лет шестидесяти – худая, с вытянутым лицом и с волосами, заплетёнными в косичку. Она была одета в строгое длинное платье серого цвета. На плече у неё болталась женская белая сумочка с золотыми заклёпками.
– Зовите меня просто Марина, – сказала она детям.
– И мне вас так звать? – поинтересовался Кузя.
– Нет, – отрезала Марина Александровна, – тебе, соблюдая субординацию, только по имени-отчеству, а этим командировочным можно и по-домашнему, по-простому.
И она улыбнулась всей троице, на мгновенье показав ослепительно белые зубы.
Рыжий вздохнул и протянул Марине бумагу с разными печатями. Когда и где он её взял, никто не видел.
– Так,
