увлечений, но что касается настоящего чувства… От этого он сознательно держался как можно дальше. Если ты кого-то любишь, тебе есть что терять. Человек может быть здесь, рядом, но уже через мгновение…
Как его родители.
Временами Реми становилось трудно вспомнить их лица. Ему приходилось призывать на помощь немногочисленные фотоснимки или записи из домашних архивов. Когда родителей не стало, ему было семь, и с каждым годом его воспоминания постепенно выцветали. Ему до сих пор казалось странным видеть то, как они разговаривают и двигаются на старых видеозаписях. Они все больше становились для него незнакомцами. Он забыл их ласки.
Священник попросил Реми и Анджелу соединить руки, и мужчина почувствовал, как пульсирующая энергия от ее прикосновения распространилась по всем частям его тела. Он прежде никогда не касался ее, даже когда отец Анджелы привел ее в их дом, много лет назад, еще до того, как произошла размолвка между их семьями. Даже когда она была подростком, можно было уже заметить ее красоту, обещавшую расцвести с годами. Темные вьющиеся волосы, чарующие глаза, проворные движения, едва обозначившаяся под одеждой грудь.
Он всегда умышленно избегал необходимости прикасаться к ней.
Велит ли священник им поцеловать друг друга? Реми находил эту возможность весьма привлекательной, но он бы предпочел сделать это наедине, а не перед толпой народа.
Ладонь Анджелы полностью помещалась в его руке. Она вся казалась ему крошечной и безгранично изящной. Он возбудился при мысли о том, каково было бы войти в нее, обладать ею, но осекся. Следовало помнить, что этот брак – лишь формальность для них обоих.
Он произнес строки свадебной клятвы. Ничего особенного. Это лишь слова, они ничего не значили. Когда настала очередь Анджелы, она почти прошептала обещание подчиняться и во всем слушаться его.
– Объявляю вас мужем и женой. – Священник понимающе улыбнулся Реми. – Можете поцеловать невесту.
В глазах Анджелы на мгновение мелькнуло подлинное отчаяние.
– Я бы предпочла…
Но он не дал ей договорить и поднял покрывало, скрывавшее ее лицо. Господи, да ему приходилось целовать достаточно женщин! Ему всего-то нужно чмокнуть ее для проформы. Реми прикоснулся губами к ее рту.
Анджела провела все свои юношеские годы, представляя, как Реми впервые поцелует ее. Когда другие прикасались к ней, она мечтала, как его губы будут ласкать ее. Если быть до конца откровенной, довольно часто именно эти мысли позволяли ей пережить притязания очередного кавалера. Но ее фантазия даже не приближалась к тем эмоциям, что она испытала.
Реми не поцеловал ее просто ради того, чтобы закрепить их союз. Он поцеловал ее уверенно и властно. Его вкус, тепло его губ… Все это было настолько дурманящим, что она не могла не привстать на цыпочки, чтобы продлить это удовольствие. Его поцелуй стал увереннее, она почувствовала кончик его языка, приоткрыла губы ему навстречу. Она услышала, как он тихо застонал.
– Кхм, –
