лежать где-то далеко впереди темными травяными тучами. Сван гнал мысль о том, что он уже слаб настолько, что не в состоянии добраться даже до тех самых гор. Не говоря уже о землях, где в изобилии живут люди в милых маленьких деревушках, в складных деревянных домиках, из труб которых валит белый как облако дым, несущий с собой ароматы домашней стряпни. Примостившихся вдоль рек и дорог на краю поля или леса. Уж в таком месте наверняка найдутся добрые и радушные хозяева, которым нет никакого дела до магии, лукавства и коварства, на которое способны только обличенные властью над другими людьми всякие там магистры и министры. Он истово верил в упорство и силу собственного духа. И он верил в сохранение энергии, поэтому только одна мысль в голове. Поэтому только одно слово на языке.
– Бежать.
– Тук, тук.– Постучался кто-то будто молоточком по плотно закрытой двери в голове у Свана.
– Да нет же, хватит. Я не слышу. – Закричал Сван никуда и никому. – Бежать, бежать, бежать.
– Стой Сван! – Гром прогремел в небесах, молния на мгновение озарила всё вокруг. Сван встал как истукан, так ему казалось. На самом деле его трясло и шатало, и вот-вот тело готово было рухнуть в сырую траву.
Голос магистра был ни зол, ни свиреп, но он звучал громко и неотвратимо, заглушив завывания ветра, шум травы и молоточки в голове Свана.
– Ты изгнан Сван! Ты изгнан из школы магов. Ты больше никогда не вернешься обратно, ты больше никогда не получишь совет магистра, ты больше никогда не научишься магии. Отныне ты лекарь, и не более. Использовать магию тебе запрещено. Кара за непослушание, безумие.
Голос магистра исчез.
Сван молчал, ему казалось, что всё вокруг сгустилось и замерло, уплотнилось и больше не двигалось. Он глотал воздух огромными, тяжелыми комками. Его не преследовали, его не приговорили к смерти, он может жить, жить спокойно и чинно. Снисхождение и милосердие старого мага вызывали противоречивые чувства. На сердце было легко и тяжело одновременно. Легко от того, что магистр жив, легко от того, что его жизни ничто не угрожает. Тяжело потому, что не оправдал надежды и стыд сдавливал сердце. Нет не надежды магистра, ни надежды школы магов, согласившихся когда-то взять на обучение деревенского недотёпу. Но надежды на себя, надежды своей собственной, укоренившейся в душе Свана так давно и так глубоко, что теперь душа опустела, и он не представлял себе, чем сможет наполнить её вновь.
Всю жизнь он мечтал быть магом. Очарование значимости, великодушие силы, превосходство знания, всё это он годами лелеял в себе. Взращивал уверенность, пока она не выросла в убежденность в своём предназначенье. Лишь только в магии он видел толк, лишь одно оно чудо, виделось ему нужным делом во благо человечества. Теперь он прыщ, ничтожество, обычный человек.
– Тук, тук.– Снова легонько постучал ментальный молоточек.
– Что ещё? – В сердцах выкрикнул, теперь не маг.
– Розу можешь оставить. У нас ещё есть.
Голос растворился
