style="font-size:15px;"> Сделанные из тончайшей кожи ботильоны от Лабутен явно не та обувь, которую стоит носить при минус двадцать, но кто мне виноват? Чемоданы собирала сама, и сама же отбраковала все то, что не подчеркивало красоту моих ног или напоминавшей песочные часы фигуры.
В расход пошли все теплые ботинки, вязанные кофты и штаны. Вот и стояла я сейчас на холоде в коротком белом платье, доходящем до середины бедра, и черных капроновых колготках, – слава богам, пятьдесят ден, а не десять, как я планировала, – и мысленно материла саму себя.
В текущей ситуации было еще два маленьких плюса. Во-первых, я додумалась прихватить с собой стильный белый полушубок из эко-меха, иначе превратилась бы в сосульку сразу, как только открыла пассажирскую дверь. А во-вторых, повезло, что драндулет, который мне выдали в прокатном бюро накрылся медным тазом не на перевале, а на открытой местности, где мимо в любой момент могла проскочить чья-нибудь машина. Не факт, что с такой видимостью я ее замечу, но даже крохотный шанс в моем положении равнялся огромной удаче.
– Вася, что произошло? Ты плачешь? – раздался в трубке обеспокоенный голос Михаля, который уже сутки находился в академии и ждал моего приезда, как манны небесной.
Нет, сам он об этом не говорил, но я привыкла думать, что все имевшие честь быть со мной знакомыми мужчины засыпали и просыпались с моим именем на устах. Может это немного самонадеянно, но такая уж я, привыкшая быть в центре внимания избалованная девчонка.
Как говорится – «любите такой, какая есть, исправит меня только могила».
Лучше бы и вправду сбежала из дома сразу как услышала из уст Вики слово «академия». Перекантовалась бы первое время у кого-нибудь из друзей, параллельно капая на мозги Кармеле, чтобы та уболтала отца избавиться от нелепой мысли упечь меня в интернат для «суперменов», как я называла всех тех, кто относился к категории «нелюдей».
На мой резонный вопрос, что делать обычному человеку в месте, которое занимается подготовкой будущих агентов Трибунала, Вика заявила, что людей в Рэнвуде предостаточно и некоторые из них потом занимают в организации не маленькие должности. Ведь кто будет оберегать покой людей, лучше самих людей.
Логично, но уточнять, как кто-то в своем уме может ассоциировать меня с офисной работой я не стала. Угрюмое выражение лица дало понять всем присутствующим на кухне, как я отношусь к их «гениальной» идее.
Но уже к вечеру мои планы претерпели кардинальное изменение, и поспособствовала этому встреча с Долговым, который, – сюрприз, сюрприз! – оказался одним из учеников Рэнвуда.
Я никогда не интересовалась местом его учебы, закрытая академия, и ладно, все равно ему последний год там оставался. Но стоило Михалю узнать, куда меня решили «сослать» мои родственники, чуть джигу от радости плясать не начал. Заявил, что это судьба, и что боги на нашей стороне. Еще что-то пел, но я уже плохо слушала, мысленно анализируя ситуацию.
Сбегать из дома резко перехотелось и вопрос о том, чтобы не ехать на учебу уже не стоял,
