но длинноногая девчонка доказала свою ловкость и быстроту. Впоследствии уже никто не считал, что она им не подходит: большая выдумщица по части игр, смелая и одновременно рассудительная – с ней всегда было интересно.
Им было уже по четырнадцать лет, как случилось, что на берегу Ташкентского моря Дима глубоко порезал ногу, наступив на стекло. Кровь хлестала из раны, и никто не знал, что делать. Только Аня не растерялась, а решительно оторвала подол своего платья и, перевязав его ногу, остановила кровь. После этого случая их отношения стали более тёплыми. Приятели смеялись и называли их женихом и невестой. Они отшучивались, но не обижались.
Дима и Аня дружили всё детство, пока он не уехал в Ташкент поступать в музыкальное училище, а она через год – в медицинский институт. С тех пор он почти не встречал её и первый год жестоко скучал, но время постепенно залечило рану, нанесённую разлукой, а после поступления в Петербургскую консерваторию он и вовсе забыл подругу.
И вдруг, когда Ксения в задумчивости непринуждённо потёрла мочку уха, Стасов всё вспомнил. Да так сильно, с такой ясностью, с такой тоской, что ему захотелось вернуть, вернуть Аню с её добротой, искренностью, прямотой, которых ему так, оказывается, не хватало все эти годы в этом холодном городе, где он и сам стал холодным и закрытым, и только в музыке позволял себе проявлять те эмоции, которые всегда были присущи его южному горячему темпераменту.
Он смотрел на эту молодую женщину и пытался найти в ней черты Ани. Нет, Ксения была другой – более холёной, белокожей, умной, но с такими же смешными веснушками на носу, как у той. Но её прямота, умный взгляд серых глаз да ещё эта привычка теребить мочку уха словно обожгли его сердце воспоминанием о первой любви, и он не мог найти покоя, теперь всё время думая о ней.
Глава третья
Ксения не поняла, почему Юлька стала её избегать, вроде не ссорились. Но когда бы она ни подходила к ней, чтобы поболтать, та обязательно вспоминала какое-то дело. Странно…
Теплоход приближался к Ярославлю, где им предстояло дать первый концерт в недавно построенном концертном зале под громким названием "Миллениум". Погода была идеальной – выдалось на редкость жаркое лето. Хористы в свободное время принимали солнечные ванны на верхней палубе, так что многие уже были похожи на отдыхающих где-нибудь в Тунисе, а не в средней полосе России. Но Ксюша загорать не любила, она проводила время в одиночестве – или в кафе, или на палубе где-нибудь в тени, радуясь возможности поучить итальянский язык.
Из музыкального салона донеслись мелодичные звуки флейты. Ксюша удивилась – она знала, что оркестранты едут вместе с ними на теплоходе, но ещё ни разу не слышала, чтобы они репетировали. Она тихонько приоткрыла дверь и заглянула. В глубине салона сидела группа из трёх человек: один увлечённо выводил мелодию на скрипке, другой вторил ему на флейте, а третий негромко подыгрывал на пианино.
Ксюша знала это произведение, но ей показалось, что чего-то не хватает – мелодия то появлялась, то исчезала.
Флейтист
