но это только до тех пор, пока ты не оступишься или, же не дай бог, перейдёшь дорогу «хайгу». Нет, наверное, тебя, скорее всего не убьют и не покалечат за строптивость или ошибки, поскольку ты слишком мелкая сошка для серьёзной возни, а просто выключат из общественной жизни и больше не дадут денег на развитие или не закажут работу или не профинансируют твои исследования, как в моём случае. Вся жизнь «меди» зависит от капризов и интересов «хайгов» и всё, что мы делаем на самом деле надо не нам, а им. Как говориться, кто платит тот и заказывает музыку.
– Ну, а «хайги»? – поинтересовался Гутереш.
– О, их жизнь, словно полная чаша, но наполнена она не вином, а ядом предательства и недоверия. Имея почти безграничные возможности и тысячи путей для приложения своих сил, они тратят почти всё время на интриги, пытаясь выжить в своём золочёном серпентарии, скрашивая свои страхи и переживания, в кутежах и безумных личных тратах. Успешный «хайг» не имеет права быть слабым, добрым, благородным или честным, если хочет чего-то добиться. Засыпая и просыпаясь, он должен всё время носить маску, скрывая свои истинные чувства и намерения, непрерывно плести интриги даже против членов своей семьи, иначе сам может стать их жертвой, он не имеет права доверять, кому бы то ни было, даже себе. Ни каких слабостей или привязанностей, только холодный расчёт. Кто пренебрегает этими неписаными правилами, рискует потерять все, в том числе и жизнь. Например, как мой бывший патрон Франклин Теодор Кенди.
– Это не его в том году подстрелили на глазах у жены во время предвыборной поездки в Маунтин-Пэллас? – уточнил галиец.
– Да, это он, – подтвердил Джон. – Расчётливый, целеустремленный, прожжённый интриган со стальными нервами и волей. Он мог бы быть настоящим эталонным воплощением «хайга». Если бы не один существенный недостаток. Он был идеалистом. Верил, что все должны работать во имя «общего» блага вне зависимости от статуса. И все его усилия были направлены на достижение этой цели. Интригами и подкупом, а где и прямым шантажом, он смог продавить существенные социальные послабления для «смоли» после «чёрного понедельника». Обеспечил их работой и едой в самый пик кризиса. И делал он это отнюдь не по доброте душевной, а потому, что понимал истинную роль «смоли» в нашем обществе. И вот, что забавно, он, пытаясь завоевать их сердца и умы, одновременно при этом боялся их. Но в погоне за своими идеалами он настроил против себя почти все влиятельные властные группировки в правительстве содружества, и, в итоге, закончил свои бурные дни с пулей в башке, забрызгав своей кровью и нетривиальными мозгами дорогое платье своей супруги.
– Да… Интересный у тебя взгляд на жизнь, Джо, – подняв удивлённо бровь, сказал Освальд и спросил. – А почему он боялся «смоли», они же его почти на руках носили?
Хмыкнув и поджав губы, Райт ответил:
– Сколько волка не корми, а он всё в лес смотрит. Эти подачки были лишь отсрочкой, Ос. «Смоли» как были, так и остались нищими низами, и
