Соавторы. Светлана Волкова

      – Может быть, хм-м-м… «Нарушая запреты»?.. – Я попыталась представить, как название будет выглядеть на обложке.

      – Фу, кака.

      – «Мёртвый сезон»?

      – Было сто раз. И в кино тоже.

      – Знаю, – вздохнула я. – А сама что думаешь?

      – Я? – переспросила Белка, как если бы на кухне был кто-нибудь ещё. – Не ведаю. «Тьма на ладони» мне нравится.

      – Есть такой роман у Иори Фудзивары.

      – Это кто? – Белка округлила глаза.

      – Японский писатель.

      – Господи, всё время забываю, что ты у нас знаток-что-где-когдист.

      – А… – Я задумалась. – «Правило…» Правило чего-нибудь. Надо додумать.

      – Неплохо. – Белка на ходу одевалась и заглатывала бутерброд. – Цепляет. «Правило глубокой заморозки». Нет. Нет! Правило… Додумаем, ладно, я побежала.

      Она сунула в рюкзачок планшет и, помахав мне, выскочила из кухни.

      Закрыв за ней дверь, я села за компьютер. До моего урока английского по скайпу оставался час, можно было написать что-нибудь или убрать квартиру. Но я прокрастинировала – как всегда, когда Белка уходила. В эти моменты, мама, мне особенно пусто. Так удивительно, что существует человек, который тебе настолько близок, что может заполнить весь твой мир без остатка. Я жила с этим чувством два года и едва могла понять, как так сложились звёзды, что Белка вошла в мою жизнь. Мы ведь не были однокурсницами и вообще в институте не пересекались. А блогерш много. Я бы жизнь за Белку отдала. Вот пофантазировать: если бы пришёл фашист, приставил к виску пистолет и сказал: «Выбирай, твоя жизнь или Белкина». «Белкина!» – не задумываясь, ответила бы я фашисту. «И от литературы бы своей могла отказаться?». «И от неё!» – на выдохе вылетело бы из моего рта. Он, фашист, знает, что без литературы я зачахну. «И от Мирона?»