женщина со слоновьими ногами, которая стояла в дверях.
– Да? А то мне сказали…
– Да я откуда знала! Смотрю, хватает! Рюкзак срывает!.. А что это с дочкой?
– Ничего! – отрезала женщина, по всей видимости, мать девушки.
В это время остановился грузовой лифт, открылись двери, вышел мужчина, освободив кабину. Прокофьев поднял Дашу на руки, занес в лифт, женщина взяла рюкзак.
– Обычный обморок, ничего особенного! – обращаясь к толстухе, сказала она.
– Да-да, просто обморок, – подтвердил Прокофьев и повернулся к матери девушки. – Какой этаж?
– Двенадцатый. – Женщина стукнула пальцем по кнопке лифта. – Спасибо вам. И за обморок тоже… Сами знаете, какой у нас народ. Как начнут болтать!
– Может, я зря Дашу потревожил?
– Вы все правильно сделали, приступ уже прошел. У нее быстро проходит.
Лифт остановился, Даша зашевелилась, мать тронула Прокофьева, чтобы он опустил ее дочь на пол. И когда девушка встала на ноги, отдала следователю платок. И вдруг спохватилась.
– Или сначала постирать?
– Ничего, я сам. – Он спокойно положил в карман мокрый платок.
– Вы точно из полиции?
– Подполковник Прокофьев, – кивнул он. – Егор Ильич.
– Листьева Татьяна Максимовна. Если это вам интересно.
– Очень интересно. – Егор смотрел на бронированную дверь под номером тридцать четыре, в то время как Листьева открывала дверь в соседнюю квартиру. – Я так понимаю, Вельяминова Людмила Владиславовна ваша соседка?
– Так вы к ней? – немного разочарованно и насмешливо спросила женщина.
От волнения она даже забыла о дочери, которая не совсем еще оправилась от недавнего приступа. Впрочем, Даша вошла в квартиру без ее помощи. Взгляд у девушки вполне осознанный, но сонный, ей очень хотелось спать.
– А что, ее муж против? – улыбнулся Прокофьев.
– Муж… Муж к другой ушел.
– Людмила, наверное, очень переживала.
– Переживала, – усмехнулась Листьева. – Помогали ей переживать.
– Кто?
– Да такие, как вы!
– Кто, например?
Прокофьев не торопился, вот-вот должен был подъехать майор Ярыгин, без него осмотр квартиры начинать не стоит. Хоть какой-то свидетель нужен, а то пропадет что-то ценное, придется отписываться. И понятых неплохо бы пригласить, а то вдруг найдется что-нибудь интересное, доказывай потом, что не подбросили.
– Ну-у… А почему вы спрашиваете?
– А если это служебный интерес?
– Служебный? Что-то случилось?
– Мама! – донесся из глубины квартиры голос.
– Я сейчас! – сказала Листьева и, немного подумав, спросила: – Может быть, чаю?
Прокофьев кивнул, она провела его на кухню, поставила чайник и занялась дочерью. Уложила
