прошли высоким кустарником и вновь вышли на дорогу, опять же к автомобилю с шофёром – сухим крепким дядькой. Он так же дружески поздоровался с Лансом и Пьером Леру, и вежливо приветствовал Алябьева и Дюрана. Этого водителя звали Этан. Ланс попрощался и ушёл домой, во Францию, а Этан отвёз Леру и его компаньонов теперь уже в бельгийскую деревню. В белом домике под коричневой черепицей гостям было предложено красное сухое вино, холодная ветчина и душистый сыр с хлебом.
– Советую хорошенько подкрепиться, – посоветовал Леру Сергею Сергеевичу. – Бельгия, конечно же, не Россия – страна маленькая, но дорога будет длинной, со всеми её прелестями, как в прямом, так и в переносном смысле. Поверьте мне на слово: пока Этан довезёт вас до границы с Германией, вы с приятелем задницы отсидите. – Он замолчал, видимо, ожидая от Алябьева вопроса о том, куда же направится он сам, но тот молчал, и тогда Леру, верно поощряя его нелюбопытство, сам же и ответил: – А я переночую здесь у своей давнейшей знакомой и завтра утром в Брюссель… – и, вновь помолчав, заметил: – В Бельгии все дороги ведут в Брюссель. Удачи вам, господа!
После того, как он ушёл в тёмнеющий вечер, Алябьев улучил момент и шепнул Дюрану:
– Не удивлюсь, если он окажется в России раньше нас и будет за нами присматривать.
– Я тоже не удивлюсь, мсье, – улыбнулся Тибо. – Я заглянул к нему в саквояж. Там полный набор для дальней дороги, как и у нас.
– Это когда же вы успели, Тибо? – удивился Алябьев.
– Человек предполагает, а Бог располагает, – с кротостью монаха ответил ушлый француз, приложив руку груди и смиренно склонив голову.
В общем, напарником у Алябьева был ещё тот шар квадратный!
Вскоре Этан, Сергей Сергеевич и Тибо выехали. Ночная дорога, действительно, оказалась длинной, в тягучей смеси полудрёмы и сна. Солнечным утром автомобиль остановился у одиноко стоящего белого домика с двумя былыми сараями, окруженных забором из серого камня времён короля де Шокье, не меньше. У этого бугристого забора столетней давности приехавших мужчин встретил человек по имени Арни – так его, приветствуя, назвал Этан. Арни передал Алябьева и Дюрана своей дочери Хлое – некрасивой костистой девушке лет двадцати, но в глазах её было столько теплоты и доброжелательности, что нельзя было не заметить это. Она пригласила Сергея Сергеевича и Тибо в дом, выставила на стол бутылку вина, овощи, двух жареных цыплят и убежала помогать отцу, который вместе с Этаном, как увидели в окно Алябьев и Дюран, стал грузить в автомобиль Этана какие-то ящики, по всей видимости, со спиртным – не возвращаться же назад порожняком? Погрузив эти ящики и попрощавшись с Этаном, отец и дочь вернулись в дом.
Арни вынул из кармана часы-луковицу, взглянул на циферблат и сказал:
– Пойдёте через полчаса. Хлоя вас проведёт.
Через полчаса Хлоя чуть ли не взяла Алябьева и Дюрана за руки, и повела их в Германию как будто первоклассников в гимназию, утирая на ходу сопельки.
– Осторожнее, господа, не поскользнитесь, –
