восходящей звезды.
Хоть наелся и произвёл. А ведь что самое обидное. А ведь самое обидно, что очухался я вечёром, а хуй стоит. Меня он, получается, тока дважды подвёл. Первый раз с одной земной бабой, но она была така толстая, а я такой пьяный, что ничё постыдного. А когда с прекрасной инопланетянкой, в космосе, среди звёзд, когда все условия… Да, сложно жить с гормонбоями… А получись оно, совокупление космическое, был бы у меня звёздный ребёночек. Или детишки. Четыре сыночка и лапочка-дочка. Выросли бы детишки, прилетели бы за папочкой, да забрали бы его отсюда к чертям собачьим.
Янтарно-красный кузнечик (сон)
Ночь выдалась скупой до сна. Устав ворочаться в постели, я решил чем-нибудь заняться. Например, выбросить скопившийся мусор. Днём выбрасывать мусор обыденно. Ночью всё тоже самое, только обыночено.
Зимнее небо виделось архиколоссальным чёрным языком в крохотно сверкающих кристаллах многочисленных звёзд. Древняя луна белела в бурых пятнах морей. Из луно-звёздного сияния рождалась бледная синева с едва проглядывающей призрачной зеленью. Она падала на Землю и разливалась по ней, подсвечивая ночь. Луна и звёзды далеки от нас. Сложно осознать расстояние между нами и луной или какой-нибудь из звёзд. Для тех же, кто старается понять, вообразить это расстояние, весь этот путь, луна и звёзды становятся ближе.
Я метнул пакет с отходами в бак. Пакет влетел как футбольный мяч в ворота, и плюхнулся на груду мусора, чёрным слизняком припав к какому-то рванью. Я не умею подойти к бачку и вяло бросить в него пакет. Это так же пошло и скучно как назвать кота Васькой, ни разу не прогулять, не пережить измену или самому не изменить. Или вообще жениться. Это пресно. Я уважаю тех, у кого есть семья и кто может содержать семью, но не понимаю их. Уважать и понимать – разные вещи. Многие этого не понимают. Многие не понимают меня. Я не понимаю многих. Это нормально. Да ни хрена это не нормально!.. Или нормально?
Насладившись результатом броска, я увидел, как справа от бака в белизне снега блестит ало-жёлтая капля. Заметил бы я этот красновато-лимонный огонёк зимним днём, когда всё обыденно, а солнце высекает на снеге привычные бриллиантовые искры? Вряд ли. Слишком мал огонёк, а обыденных бриллиантовых искр армада. Несмотря на свою необычность, он безнадёжно затерялся бы среди них, исчез, пропал и сгинул, будто его и не было.
Ало-жёлтая капля оказалась латунным значком, какие носят на груди, в форме янтарного кузнечика алых переливов. Недолго думая, я пристегнул кузнеца к куртке. Стоило мне завести шпильку в зажим и отнять пальцы, как значок перестал быть просто значком. Он перестал быть мёртвым значком. Он стал живым значком. Янтарный кузнец с огненными всполохами зашевелился, отстегнул шпильку как женщина расстёгивает лифчик, и перевернулся, цепляясь лапками за куртку и царапая её материал. Не успел я опомниться, как кузнечик быстро вскарабкался на моё плечо и совершил сумасшедший прыжок с кульбитами.
