такие! Романтика!
– Ха! Нашел красоты! Речка, узкие улицы, коровы – вот и все местные красоты! – вздохнула кошечка. – А ты правда-правда городской?
Аполлинарий важно кивнул: правда!
– А это правда, что у вас в городе есть статуя кошки?
Кот задумчиво посмотрел в небо – этого он не знал. Он из квартиры-то выходил за свою жизнь лишь несколько раз, и то, только для того, чтобы убедиться: улица – это грязное, пыльное и шумное днище!
– Много всяких статуй, – уклончиво ответил он. – Всех не упомнишь!
– А это правда, что у вас там есть специальные кошачьи парикмахерские и магазины? – не унималась Челси.
– Правда, – неуверенно кивнул кот. Вопросы про город начинали напрягать. Поговорить не о чем, что ли?
– А там, где ты живешь, там много места? А это отдельная квартира? А балкон есть? А ты гулял по крышам по ночам? А корм там импортный или местный? А твоя хозяйка добрая? А как она к кошкам относится?
Вопросы сыпались на бедного кота, словно горох. И тут он все понял. Аполлинарий в принципе не был тупым. Да, он был каким угодно: ленивым, наглым, циничным, но он никогда не был тупым!
«Она думает, что я увезу ее в город! К этим парикмахерским и статуям!», – неприятно поразился он.
– А ты надолго сюда? Когда обратно?
– Да я, вообще-то, насовсем сюда приехал. Жить, – хмуро ответил он.
– Ты шутишь? – зеленые глаза смотрели недоверчиво и насмешливо. – Мне так нравится твое чувство юмора, Аполлинарий! Ты супер!
Кот остановился. Вздохнул.
– Да какие тут шутки? Насовсем.
– Насовсем? – тоскливо мяукнула Челси.
Аполлинарий видел, как стремительно, словно камень летящий в пропасть, исчезал из этих прекрасных зеленых глаз интерес к нему. На место ему пришло разочарование.
– А я думала… – протянула кошечка. – Ну ладно… Жаль!
– Мы уже не пойдем гулять? – без особой надежды спросил он.
– Знаешь, мне пора. Хозяйка не любит, когда я надолго задерживаюсь. Пока.
Кошечка взмахнула пушистым хвостом и горделиво развернулась. Аполлинарий, прищурившись, смотрел ей вслед.
«Вот шалава!»
***
Сказать, что Джек был расстроен – это ничего не сказать. Даже вкусные косточки, принесенные заботливой бабой Нюрой, не могли вернуть ему былой задор и веру в человечество.
«Опять нажрался! Я догадывался, что ты мудак, но не думал, что настолько!», – думал Джек, глядя на довольного Акимыча. Тот, пьяно улыбаясь, сидел на завалинке, пыхтя папиросой. Васька все-таки принес ему семь бутылок армянского, недовольно передал через забор с искренним пожеланием подавиться.
«Он все равно не жилец…, – думал Джек, вспоминая наглую усатую морду. – Хирург со своей кодлой наверняка его уже приговорил!»
Джек вскочил и выбежал за калитку.
– Джек, ты куда? – услышал он.
«Кота твоего спасать! Кому расскажешь
