Участковый, глупо хихикая, потыкал в него вилкой. Ей стало смешно: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы своих не наделало!
– Ой, классно! А еще можете? – в восторге зажмурился он.
Баба Капа выпустила еще одно кольцо, следом другое, побольше. Третье. Четвертое. Участковый смотрел завороженно.
«Хорошо, что ты не космонавт, – мысленно вздохнула баба Капа. – Такие как ты открывают форточки и дергают стоп-краны, даже там, где их нет».
Вдоволь насмотревшись, налил бабульке и себе.
– Ad astra! – торжественно сказал он, поднимая стакан. – К звездам!
Выпил залпом.
– Per rectum! – подхватила баба Капа. – Через жопу!
Участковый подцепил кусок домашнего сала, отправил в рот. Жуя, формулировал в мозгу вопрос. Бабулька выпила, запыхтела трубкой.
– Капитолина Алексеевна, а какая у вас была мечта в возрасте шести лет, а? – наконец спросил он.
– Обеспеченная старость, – невозмутимо ответила старушка.
***
Они гуляли по вечерним улицам, взявшись за руки. Со стороны – обычная влюбленная пара, каких тысячи.
– А я так и не женился, – рассказывал Артем. – Встречался с девушкой, но там не сложилось. Разные мы оказались. Я для нее был слишком… приземленным, что ли.
– В каком смысле? – Маше было интересно.
– Да как тебе сказать… – Артем остановился, повернулся к ней. – Хотелось обычных человеческих радостей: семья, дети, отпуск вместе. А ей подавай драйва, веселья, тусовок. От мыслей о детях ее вообще крючило. Я не спорю, она имеет на это право, это ее жизнь, но мне с ней оказалось не по пути. В общем, расстались, по нормальному, без скандалов. Лариса легкая в этом плане. Встретил недавно, у наших общих знакомых. Так, поболтали ни о чем. Она замужем пять лет, но, судя по всему, разочаровалась. На развод подала. Мужа вроде Сашей зовут.
– Тоже Саша? – улыбнулась Маша.
– Тоже! – он вдруг притянул ее к себе. Она обвила его шею руками.
Мимо шли люди, мельком поглядывая на парочку, целующуюся под фонарем. Вот молодежь пошла – ни стыда, ни совести!
***
Едва Маша и Артем вошли в арку, как увидели возле дома столпотворение: тут были и просто незнакомые прохожие, и соседи. Все, задрав головы, с интересом смотрели на раскрытые окна шестого этажа, откуда доносилось веселое:
От рюмашки хмурый день светлей,
От рюмашки в небе радуга проснётся…
Подели-и-ись бутылкою своей,
И она к тебе не раз ещё вернётся!
Кто-то подпевал, кто-то приплясывал, кто-то молча слушал. Всем было весело, кроме Ольги Семеновны. Она, недовольно поджав тонкие губы и поправляя очки, слушала и раздражалась. Больше всего ее бесило то, что не последнюю скрипку во всей этой вакханалии играл участковый – ее последняя надежда приструнить неугомонную Капитолину Алексеевну.
– Браво! Браво! – толпа ликовала, изливаясь в аплодисментах. На балконе
