наука превращается в посреднический механизм внедрения знания, произведенного западной наукой, в нашу социальную практику (Юревич, 2004).
11
Одна из главных причин популярности психологических теорий состоит в том, что их сторонники разделяют соответствующие взгляды на природу человека. В частности, «теория Маслоу, подчеркивающая уникальность человека и наличие потенциала саморегулируемого и эффективного функционирования, обладает огромной притягательной силой для тех, кто разделяет его оптимистическую точку зрения на человечество» (Хьелл, Зиглер, 1997, с. 480).
12
В данном контексте уместно напомнить, что Т. Кун называл научные школы “боевыми единицами допарадигмальной науки”, имея в виду, что, во-первых, они выполняют в ней не столько собственно научные, сколько политические функции, во-вторых, что в “нормальной” – парадигмальной – науке они утрачивают свою роль. Высказываются и мнения о том, что отечественные научные школы во многом были феноменом советской тоталитарной науки, а в современной, глобализированной, науке научные школы вытесняются “незримыми колледжами”.
13
Те же Л. Хьелл и Д. Зиглер регулярно отмечают, что ни сами ключевые положения этих теорий, ни тем более их общезначимость не получили какого-либо эмпирического подтверждения, а, например, вопрос о том, все ли люди испытывают эдипов комплекс, их адептами даже не ставился (Хьелл, Зиглер, 1997).
14
Ярким примером может служить советский марксизм, возведший принцип партийности науки, т.е. ее ценностной ангажированности, в ранг одного из основных принципов научного исследования.
