результативности НИОКР является и число созданных передовых производственных технологий (технологий и технологический процессов, включающих машины, аппараты, оборудование и приборы, основанные на микроэлектронике или управляемые с помощью компьютера и используемые при проектировании, производстве или обработке продукции). В последние годы его динамика проявляла тенденцию к росту, хотя и нелинейному (таблица 9).
Таким образом, состояние российской науки в целом в последние годы нельзя охарактеризовать однозначно. Наряду с негативными процессами, которые свидетельствуют о продолжающемся разрушении кадрового потенциала, сохраняющихся финансовых и материально‐технических проблемах осуществления НИОКР, намечаются и некоторые позитивные тенденции, которые, возможно, являются предвестниками окончания глубокого кризиса российской науки и начала ее возрождения.
Глава 2
Звездный час гуманитариев
Преуспевающие гуманитарии
История науки с убедительностью свидетельствует о том, что единой для всех научных дисциплин траектории развития не существует: во‐первых, развитие каждой из них подчиняется своей внутренней логике, во‐вторых, каждый тип науки реагирует на свои собственные внешние стимулы. Так, давно подмечено, что для технической науки основным стимулом является производство, для естественной науки базовые потребности человечества, такие как открытие новых источников энергии, борьба с болезнями и т.п., для общественной – различные социальные проблемы, для гуманитарной – познание и «улучшение» человека. Поэтому если техническая наука наиболее интенсивно развивается во время подъемов производства, то периоды расцвета общественной науки приходятся на социально‐экономические кризисы, а такие гуманитарные дисциплины, как философия и филология, наиболее успешно развиваются в периоды «застоя» (Германия XIX в., СССР), когда внешний социальный контекст развития науки как бы «заморожен» и первостепенную роль приобретает их внутренняя когнитивная динамика. Кроме того, социогуманитарные дисциплины в целом более чувствительны к воздействию внешнего социального контекста и более гибко реагируют на его изменения, что проявляется в их большей подверженности, например, идеологизации и в большей зависимости от существующего в той или иной стране социально‐политического порядка.
Вопреки расхожим стереотипам (например, стереотипному представлению о том, что науке «хорошо» при демократии и «плохо» при тоталитаризме) социальных условий, в равной мере оптимальных для всех научных дисциплин, по‐видимому, не существует, и то, что содействует развитию одних дисциплин, может препятствовать развитию других, в результате чего в одном и том же обществе разные науки чувствуют себя по‐разному, а бедственное состояние естествознания может сочетаться с расцветом социогуманитарной науки или наоборот3. При этом в условиях крутых разворотов социально‐политического курса общественные и гуманитарные дисциплины потенциально обладают лучшими возможностями оперативной адаптации к новому, чем науки естественные и технические,
Даже реализация утопии Платона – создание государства, которым управляли бы не политики, а ученые,– их не обеспечила бы, ведь вряд ли представители
