на детской площадке (но это все со слов бригады скорой помощи, что меня из-под него вытаскивала), а теперь наглого надувательства!
Какая я к черту мать? А жена? Глупость несусветная.
– А печать в паспорте – тоже формальность? – ехидно прищуриваюсь. Требую паспорт и немедленно!
– С прошлого года печати в паспортах ставятся по желанию, – он распутывает ноги и опирается на них локтями, исследуя потертый больничный пол пристальным взглядом.
– А у нас, очевидно, его не было? – расплываюсь в кровожадной улыбочке. – Я потеряла воспоминания, а не половину мозга! Мы в стране вековой бюрократии, здесь штамп штампом погоняет, – всплескиваю руками, радостная, что его подловила.
Йети, он же сибирский лесоруб, судя по мохнатой парке, которую он с себя не снимает, молча лезет в карман и достает оттуда телефон. Что-то быстро печатает, поднимается со стула и делает шаг ко мне, разворачивая смартфон экраном.
Читаю крупный заголовок: “Отмена штампов о браке, детях, ранее выданных паспортах…” Две тысячи двадцать первый год. Да чтоб его!
– А свидетельство о браке? – не устаю гнуть свою линию.
– Поищу, – коротко кивает, возвращаясь на свое место.
– И что, как это было? – наконец, сдаюсь.
Откидываюсь на подушку и в очередной раз прохожусь взглядом по незнакомому мужчине. Лесоруб, как он есть. Дать топор в руки и можно смело разжигать огонь. Грубые ботинки на толстой подошве, джинсы с каким-то пятном на колене, жуткого вида серый свитер, виднеющийся из распахнутой куртки. И конечно, заросли на лице. Абсолютное попадание в мой стоп-лист.
– Что именно?
– Свадьба.
– Просто роспись. Поужинали в ресторане.
И это тоже очень на меня похоже.
– А медовый месяц? – переворачиваюсь на бок, подкладывая руку под голову.
В моей голове рождается очень яркая картинка: огни Амстердама, ночные клубы, улица Красных фонарей. Разве что-то может быть романтичнее для молодоженов? Никогда не думала о свадьбе, но, если б захотела связать с кем-то жизнь – начали брак именно с этого приключения.
– Ты была не в состоянии на тот момент, мы отложили полет, – сверлит взглядом штукатурку над моей головой.
– Не в состоянии? – удивляюсь. Меня даже подозрение на аппендицит не остановил от переправы по Ла-маншу.
– Беременность, – очередное краткое пояснение.
Я издаю громкий стон. Успела забыть об этом факторе “Р”. Но в моей картине мира для ребенка просто нет места, я не могу представить себе, как он выглядит, что говорит, как я держу его на руках. Я вообще ничего о младенцах не знаю. Кроме того, что никогда о них не грезила.
– Марселю девять месяцев, – думает, я высчитываю, сколько ему может быть.
– Марсель? – удивляюсь. Я уже слышала из его уст это имя, но никак не связала с ребенком. – Кто так подставил пацана?
На секунду лицо йети преображается, становится мягче и интереснее.
