птицу по имени Альбина. Они довольно долго были счастливы и страстны в своей любви. Однако со временем Альбина начала замечать знакомые симптомы: муж начал проводить больше времени на диване, с умным видом читал газеты и смотрел телепередачи о науке и политике. Денег также стало меньше. А потом до Альбины дошли слухи об амурных похождениях её второго мужа.
– И опять те же яйца, только в профиль, – резюмировала она.
– Ну… насколько я помню тебя в тот период, ты тоже вела себя… как эдакая… – Мария подбирала образ поярче, – … блядь по-монастырски. Вспомни: у вас в гостях постоянно тусовались твои поклонники. Вели с твоим мужем умные пацанские беседы об устройстве мира, об экономике и прочих очень мужских вещах. Но при этом никто из них не скрывал, что страстно мечтает оттрахать тебя на вашем же супружеском диване. А твой муж делал вид, что он далёк от примитивной ревности и что ему нравятся ваши «высокие, выс-с-сокие» отношения.
– Что, прямо так вот и было? – искренне удивилась Альбина. – А я как-то этого не помню…
– Да было, было… – заметила Мария. – Но это сейчас неважно. Вывод-то какой напрашивается?
– Какой, какой… Не осталось нормальных мужиков! Вот и весь вывод.
– Зашибись! – подытожила Мария.
А Альбина в итоге сделала для себя несколько важных открытий.
Открытие №1: все избранники Альбины имели черты, сходные с чертами характера её отца. Все были обаятельными, симпатичными, притягивали женское внимание и сами активно интересовались женским полом.
Открытие №2: в браке Альбина каждый раз повторяла схему, по которой жила её мать: все заботы и тяготы тащила на себе, а от мужей ждала прежде всего денег.
Открытие №3: Альбина не простила своего отца за то, что он изменял матери.
– И что мне делать с этими открытиями? – спросила она.
– Давай разбираться дальше, – предложила Мария. – Когда ты не можешь чего-либо простить другому человеку, что при этом чувствуешь?
– Убить хочется.
– Бывает. А что ещё?
– Обидно. Злюсь. Ненавижу, – перечисляла Альбина. – Что ещё? Хобот оторвать… кастрировать.
– Это всё понятно. А вот здесь что? – старательно наводила Мария подругу на мысль, прикладывая ладонь к её груди.
– Что… что? Я не понимаю… – бормотала та раздражённо.
Альбине явно неприятно было углубляться в эту область, она начала разыгрывать сценку под названием «их бин тупой».
– Обидно, злюсь, ненавижу, убить хочется – всё это называется боль, – наконец подсказала Мария.
У Альбины задрожали губы.
– Ну да, чёрт возьми! Мне больно… Больно! – призналась она. – Мне всегда было обидно, что отец больше времени проводил не дома, а где-то с другими людьми, с другими женщинами. Мне было больно, когда я слышала, как ночью в подушку плакала
