Вильгельму исполнилось пятнадцать, то его посвятил в рыцари французский король Генрих Первый, а в девятнадцать лет герцог начал активно вмешиваться в дела Нормандии. Начались восстания, вынудившие его обратиться за помощью к Генриху, который собрал армию, соединил её с людьми Вильгельма и направил в сторону Кана. Роджер неотступно следовал за двадцатилетним юношей, в чьих тёмных, глубоко посаженных глазах, полыхала месть за детство и юность, когда приходилось взрослеть под градом насмешек и ударов от заговорщиков. Это сделало его сильнее, что соответствовало грубоватой внешности с широким носом, напоминавшим клюв ястреба. На бледной коже Вильгельма ещё виднелись следы от юношеских высыпаний, а короткие тёмные волосы часто торчали в разные стороны. Герцог стал высоким крепким парнем, в чьих пылких речах часто проскальзывал сарказм и стремление рубить с плеча. Он отдавал предпочтение богатым чёрным тканям в одежде, расшитыми золотыми нитями, речным жемчугом и изумрудами. Выбирал лучших наставников для того, чтобы в совершенстве владеть мечом, дротиком и луком. Ненавидел распущенность и пьянство, бардак и тупость, что неизменно приводило его в ярость. Страстно любил охоту и породу мощных боевых коней, которых отбирал сам.
– Клянусь богом, – сквозь стиснутые зубы произнёс Вильгельм, перед тем как они начали спускаться в долину Дюн[4], – я докажу, что незаконное рождение не влияет на способность управлять этими землями. Я вышвырну отсюда каждого, кто посмеет плюнуть мне в лицо!
– Главное, чтобы Господь стоял за вашей спиной, милорд, – заметил Роджер. Он видел, как под глазами герцога набрякли мешки от постоянного недосыпа. – Когда за правителем стоит дьявол, то он идёт ко дну как худой корабль во время шторма.
– Я докажу, что со мной сам бог, – запальчиво бросил герцог и приподнял изогнутую чёрную бровь. – А начну с этих мятежников, отрицающих моё законное право на титул. И вы с Гийомом Фиц-Осберном как мои верные друзья в этом поможете. Ты могуч как дуб, а Гийом хитёр как лиса. Я хочу и впредь рассчитывать на вашу преданность. Вместе мы вернём Нормандии былое величие!
Стояло начало февраля, когда снег уже начинал подтаивать, обнажая бурую землю равнины с пожухлой прошлогодней травой. Над полями и холмами простиралось ясное синее небо, предвещая тёплую весну. Роджер на мгновение залюбовался просторами родного края – эта плодородная и щедрая земля заслуживает сильной руки! Именно такой рукой намеревался править Вильгельм, за которым следовал его пока ещё немногочисленный отряд из хорошо обученных и верных людей. Рядом с Роджером ехал тощий как жердь и рыжий Гийом Фиц-Осберн, любитель поболтать о происках врагов, жадности священников и о хорошеньких женщинах.
– Когда я показал ему монету, то этот ушлый торгаш попробовал её на зуб, – одной рукой Гийом держал поводья, а другой жестикулировал. – И я тогда ему сказал, что его миноги с душком, и они не стоят
