отец, – такие нравы, что мужчина может назвать женой другого мужчину, а женщина запросто сожительствовать с орком или еще какой нелюдью! Ох, не зря у них столько свободы для колдунов и одержимых демонами… бесопоклонцы!
– Зато у них эта женщина – сама по себе цельная личность, а не только замуж выйдя раньше чем юношеские прыщи сойдут и к двадцати уже обзаведясь дюжиной детишек.
– Ты говори, да не заговаривайся. – Рыкнул отец, скинув с себя ее руки. – Да если б я с твоим мнением не считался, то не сидел бы тут и не уговаривал тебя в ум прийти. Давно бы уже пристроил за какого-нибудь благонадежного отпрыска выгодного мне коммерческого партнера и в ус не дул. Может и волос бы тогда на моей голове сейчас побольше было.
– Так что ж не пристроил?! – В тон ему ответила Ангелика, впившись в родителя упрямым взглядом. – Снова бы женился, глядишь и настоящим наследником бы обзавелся!
Лорд Эндорф вновь зардевшись от гнева сжал кулаки и даже рот уже открыл чтобы осадить дочь, но тут же захлопнул, плотно сжав губы.
– Чтобы через пять минут спустилась к гостям и была любезна со всеми, кто бы не подошел пообщаться. И в особенности с теми, кого своим поведением посмела сегодня оскорбить! А если после бала не придешь и не назовешь мне имя жениха, я завтра сам тебя сосватаю, за кого нужным посчитаю!
Сказал и вышел, громко хлопнув дверью, так, что фарфоровая ваза с пионами на тумбе у входа подскочила и едва с края не сверзилась на пол. А Ангелика, лишь только дверь за ним закрылась, взвыла диким зверем от злости и рухнула на кровать, лицом в подушки. Но не заплакала. Только вцепилась в одну из них так, что шелк под пальцами затрещал и прошептала:
– Сбегу… завтра же и сбегу, если слово свое сдержит! Слово чести даю!
Глава 5
Проще было бы на битом стекле пируэты выписывать, чем обратно к гостям спуститься, но гневать родителя пуще прежнего Ангелика не решилась. А ну как запрет ее в комнате, тогда какой ей побег? А слово чести, данное однажды, держать надо обязательно. На таких словах весь мир и держится!
На словах и на тех, для кого они действительно святы – этому ее еще старый боцман Хогвуд научил, который Ангелику на отцовской «Морской Красотке» под крыло взял и команде маленького, по-девчачьи хрупкого юнгу в обиду не давал, пока тот сам силу свою не почувствовал и авторитета не заслужил.
Некуда было деваться – спустилась. И платье надела, которое отец выбрал. Дурацое нежно-розовое, с открытыми плечами и корсетом из которого ее груди, обычно небольшие, торчали теперь как два пышных розамундских персика! Разумеется, взгляды притягивая даже пуще ее красивых кукольных глаз.
Улыбаться и кланяться было еще неприятнее, чем блуждать по залу, изображая воздушное пирожное с клубничным кремом. А ведь все так и норовили откусить кусочек – наперед зная зачем старый, скупой на балы судовладелец решил устроить большой праздник для всей Манорской знати.
Лорды, молодые и не очень, зажиточные гильдмастеры всех мастей, богатые купцы без милованных королем позументов,
