а значит, Питч вряд ли сможет обеспечивать брата, который не в состоянии добывать пропитание самостоятельно.
И что теперь? Его выгонят? Это возможно.
Странно, но Синдеру даже не пришло в голову испугаться.
Все еще находясь в растрепанных чувствах, Синдер нашел одеяло и постельные принадлежности. Ему удалось урвать пару часов сна, прежде чем Питч растолкал его ботинком и резко произнес:
– Пора.
Синдер выбрался из-под одеяла, обратив внимание на то, что Питч разглядывает его с вопросительным выражением лица. Он догадывался, о чем думает брат. Питч хотел знать, не вернулась ли к нему память., и Синдер ответил на невысказанный вопрос:
– Я все еще ничего не помню.
Лицо Питча прорезали морщинки разочарования.
– Тогда пойдем, – сказал он, ведя Синдера наружу.
Сумерки. Он проспал дольше, чем полагал.
Синдер как дурачок плелся за Питчем, просто идя туда, куда ему скажут. У него не было иного выхода, и он ничего не мог с этим поделать. Из-за всей этой ситуации его переполняла досада, но, как и в случае с тревогой, он отодвинул ее на задний план. Сейчас не время. Нужно трезво мыслить, чтобы понять, как действовать дальше. От этого зависело его будущее. Или, по крайней мере, так ему казалось. Эмоции могут подождать до лучших времен.
Они с Питчем шли в центр деревни. Синдер хромал, поэтому ему трудно было поспевать за братом, и молча проклинал свои недуги.
Они подошли к небольшой округлой площади, где у подножья травянистого холма сходилось несколько дорог. Там обнаружились Симиал и Лок, стоявшие рядом с узкоплечим изможденным стариком с обветренной темной кожей. В руках у него был посох выше его небольшого роста, на голове не было ни волосинки, и стоял он с голой грудью, в одних лонджи[4], которые когда-то были белыми, а теперь потемнели.
Также там была молодая женщина с длинным лицом и пухлыми губами, при взгляде на которые создавалось ощущение, что она часто улыбается. Но не сейчас. Сейчас она хмурилась и беспокойно сжимала руки. Синдер понял, что это жена Питча.
На похоронных дрогах, собранных из хвороста и стопок колотых дров, возлежали два тела, полностью закутанные в белое. Родители Синдера. Ни одна часть их тела не была видна.
Пришло время похорон. Питч сделал жест молодой женщине, и она выступила вперед.
– Это моя жена, Шеза, – сказал он. Затем он указал на старика: – Наш священник, Дипак Морал. Мы по возможности проводим похороны в день смерти. Это считается благоприятным.
Дипак сильнее оперся о посох и склонил голову набок.
– Он правда о нас не знает?
Питч ответил:
– Он ничего не знает. По крайней мере, так было, когда он пошел спать.
Синдер поймал на себе полный смутной надежды взгляд Питча.
– Я не знаю. Правда, – подтвердил он. – Единственное, что я помню, – это как
Лонджи – предмет одежды, представляющий собой отрез ткани около 2 м длину и 80 см в ширину, завязывающийся на манер юбки.
