главы государства, она быстро разлила по рюмкам виски и, прихватив два кусочка салями из домашних припасов Ланцова, села у его изголовья и под бой кремлевских курантов влила целительную микстуру в рот обездвиженного любовника, а следом выпила и сама, пожелав Василию Васильевичу побыстрее поправиться и встать на ноги.
Надо отметить, что стараниями персонала отеля, искренне сострадавшего герру Ланцофф, остаток вечера они провели в более уже приподнятом настроении. И хотя коллективный праздничный ужин их, увы, миновал, в номер им прикатили сервированный столик, украшенный сосновой веткой с шарами, горящей свечой и красочной поздравительной открыткой, и под песни и шутки звезд российского шоу-бизнеса они вполне себе сносно в сложившихся обстоятельствах встретили приход нового года.
Последующие два дня Ланцов, не вставая с постели, обживал подаренную ему «утку». Голова его более-менее пришла в норму, к боли в ребре он стал привыкать, и лишь ушибленный копчик не позволял ему полноценно двигаться. Лариса заботливо его обихаживала, кормила пищей из ресторана, делала сама обезболивающие уколы, а предоставленное ей свободное время проводила на горнолыжных склонах с Володей, оттачивая там свое мастерство. Причем инициатором такого ее времяпрепровождения являлся сам Василий Васильевич, и его благородство делало ему как мужчине честь. Сам же он коротал время за просмотром российского телевидения, чтением на родном языке Библии, случайно обнаруженной им в прикроватной тумбочке, мало что в ней понимая, и дегустацией алкоголя из мини-бара, притуплявшего по его словам физическую, а вместе с ней и душевную боль.
Такое комплексное лечение вскоре дало положительный результат, и на третий день он самостоятельно уже поднялся с кровати и, опираясь на подаренный ему владельцем отеля тирольский посох, добрался до санузла, где воспользовался техническими приспособлениями для людей с ограниченными возможностями и по достоинству оценил всю их значимость.
За сутки до окончания тура Ланцов, опираясь на посох, спустился на завтрак, а затем более часа любовался с крыльца отеля окружающими красотами, вдыхал целительный горный воздух, проветривая затуманенные за время болезни мозги, а под конец прогулки закашлялся, и обеспокоенная этим Лариса взяла его под руку и повела греться в номер, чтобы, не дай Бог, не разболеться перед обратной дорогой.
Вечером после ужина они еще раз вышли на улицу и добрались до ближайшего магазинчика, проверяя свои физические кондиции, приобрели там сувениры для близких, после чего вернулись в свой номер, где в этот момент надрывался оставленный на столе мобильник Ланцова.
Звонил взволнованный чем-то Никешин, сразу же после второпях брошенного им приветствия поинтересовавшийся у начальника датой его возвращения в Питер, и тот, почуяв недоброе, спросил у него:
– Завтра буду, а что там у вас стряслось?
– У нас тут такое… такое… творится! Папа с Афона приехал, а в городе Апокалипсис:
