style="font-size:15px;"> – Что? – осторожно переспросила Женевьева.
– Я приехал, чтобы положить камень на мес то, – повторил Финн.
Он снова вспомнил ту ночь. Украсть «Звезду Райли» было несложно, сложно было справиться со своей совестью – и еще труднее уйти от Женевьевы. Однако, решив вернуть драгоценность, Финн не спланировал эту акцию: кто бы мог подумать, что это окажется опаснее кражи?
Девушка нахмурилась.
– Что это меняет, Финн? Ты все равно украл его.
– Да, но не смог оставить себе. Ты была для меня важнее.
– Если бы это было так, ты бы его не взял.
– Если бы ты знала меня получше, ты бы поняла, как это утверждение далеко от истины.
Женевьева сжала губы.
– Ты прав. Я совершенно тебя не знаю. Но чья это вина? Не одну неделю я летала в облаках от счастья, думая, что познакомилась с прекрасным мужчиной, и жестоко разочаровалась, потому что все это оказалось фарсом.
– Не все.
– Как я могу тебе верить после того, что произошло? Да и, знаешь, мне не хочется задумываться о том, что из сказанного тобой ложь, а что правда. Что было, то прошло. Я позволяю тебе увидеться с сыном только потому, что суд утверждает, что у меня нет другого выбора. Но я больше чем уверена, что для тебя это не более чем новая игрушка. Через пару месяцев твое внимание займет что-то другое, и ты исчезнешь.
Финн подошел к ней вплотную – та Женевьева, что он знал раньше, непременно бы испугалась, но эта новая женщина, которой она стала, лишь вскинула голову и упрямо посмотрела на него. В груди его поднялась волна гордости за нее – и еще захотелось рассмеяться. Наклонившись, он прошептал, почти касаясь губами ее губ:
– Не рассчитывай на это, Дженни, я никуда не денусь.
По телу ее пробежала дрожь, это было заметно, но вот Женевьева фыркнула и отступила.
– Если мы закончили обсуждать прошлое, – склонив голову, произнес Финн, – могу я увидеть Ноа?
Ее презрительный взгляд был ему ответом, но Финн лишь спокойно ждал, зная, что он ничего не сможет поделать. Ему даже нравилось наблюдать за разгневанной девушкой – глаза ее засверкали, на щеках появился румянец. Наконец она сказала:
– Ноа на заднем дворе. Сейчас я его приведу.
Она повернулась, не проронив больше ни слова, даже не предложив Финну присесть. Однако приличия беспокоили его сейчас меньше всего.
– Не надо, я пойду с тобой, – сказал он, делая шаг вслед за Женевьевой.
Она на миг остановилась, но не повернулась и продолжила идти. Взгляд Финна невольно скользнул по ее круглой попке, обтянутой джинсами. Ах, если бы можно было протянуть руку и шлепнуть ее… но он не был полным идиотом.
Они прошли пару комнат – одна из них определенно была рабочим кабинетом. Это Финн понял по сверкающим кусочкам камней, минералов и изогнутым металлическим полоскам. Другая была, похоже, гостевой комнатой, а за ней шла, возможно,
