никогда не познает ни мужчину, ни материнство, не очень приятно.
– Люсия… Ты не хочешь мне ничего рассказать?
– Нет. – возможно, мужу и следовало знать о её Даре, и том, кто она на самом деле, но сейчас в этом смысла не было. – Хотя… Я правда никогда не знала мужчину.
Чего стоило не покраснеть, произнося это признание! Пусть он слышал об этом не раз, но не от неё, и не так.
– Допустим, я поверил. Но не вижу смысла в подобном признании. Эта сторона супружеской жизни нам не доступна, – мужчина оказался рядом, словно перетёк к ней, протянул руки к шнуровке платья. – Хочешь, я помогу тебе, а ты поможешь мне?
И почему девушке показалось, что вовсе не об одежде он говорит? И всё же выдавила, отступая:
– Не трогай…
– Люсия, если я не могу трогать тебя, то смотреть мне никто не запретит. Я так давно не видел красивой обнаженной девушки…
Этот бархатистый шепот, он сводит с ума, рождает толпы мурашек, разбегающихся по телу. Руки в перчатках аккуратно расшнуровывают её платье, и вот оно соскальзывает с её плеч, осев у ног.
– Пойдём, – мужчина увлекает её в сторону кровати, снимает травяной венок. И как он ещё остался? Теперь они должны хранить этот венок, как оберег их семьи.
За несколько шагов на полу остаются его жилет, рубаха, их пояса и обувь. И они вместе входят в спальню. Не разрывая зрительного контакта, мужчина опустил её на постель. Рука в перчатке ненадолго задержалась на бедре, порождая новые странные ощущения, и спутывая то, что внизу живота, в тугой комок.
Аккуратно, не желая напугать, Джейсон стягивал с неё штаны. Девушка зажмурилась, сжалась в комочек – ужас недавно пережитого был готов вернуться, а так не хотелось…
Ветер с ароматами мяты и можжевельника коснулся лица, прогоняя страхи. Сделав пару вдохов, Люсия всё же распахнула глаза, когда штаны упали возле кровати. Теперь на девушке осталась лишь нижняя рубаха и тонкие маленькие панталончики.
– А теперь спать, Люсия. День был сложным, да и я довольно много выпил.
– Будешь спать со мной? – испуганный голос девушки всё же чуть охрип, как и у её мужа.
Он откинул косы, жалобно звякнувшие монетками. Грустно улыбаясь, поправил ей одеяло:
– Нет, дорогая моя супруга. Или ты забыла про гамак в гостевой? Сладких тебе снов.
Люсия осталась одна сидеть в кровати, всматриваясь в темноту соседней комнаты – сферы и очаг уже погасли. Вскоре донеслось и привычное мирное сопение. Ничего не изменилось, и её охрана как была перед входом в спальню, так и осталась, только в меньшем количестве. И в другом качестве…
Так окончился День Матери, день её бракосочетания. Время переступило полночь, и в права хозяев вошли мужские боги, братья-близнецы Ал и Кир, покровители острова. Издалека доносился шум мужских забав, нестройный хор голосов, распевавших пошлые песенки. А девушка наконец уснула, обнимая подушку.
***
‒ Люсия, иди ко мне – бархатный
