и так перестало её слушаться.
– Вку-усная, молодая, – довольно потянул первый, поцокал языком. – Мне нравится.
Он прихватил девушку за подбородок и, задирая ее голову вверх, рассматривал, кажется, с огромным удовольствием, как краснеет и покрывается волдырями кожа под его пальцами.
– Ох ты, какое интересное проклятие! Мне нравится, очень нравится! – Голос сбился до хрипа – Ты получишь лучшую смесь ощущений – боль и наслаждение! О да, в этом я мастер!
– Интересно, зачем она Сэму? Староста не из тех, кто любит причинять боль. – прошелестел бесцветный голос из тумана плывущего от боли сознания. – Сомневаюсь, что такая красотка его дочь.
– Да фигня, не важно это. Давай её на стол. До прихода старика успеем. И не дай ей грохнутся в обморок! Хочу, чтоб она ощутила всё!
Вот её тело поднимают, и подсаживают на стол, вот чужие руки расшнуровывают платье. Нарочито медленно, каждый раз стараясь зацепить кожу. Мимолётно касаются волос, скулы, опухших губ. Дыхание сбивается. Больно, а будет ещё больней.
Матерь, спаси! Поторопи отца, пусть скорей вернётся, прогонит их!
Но нет, богиня наверняка не слышит её, меченую. Теперь она изгнанница, теперь не увидеть светлого лика. Не войти под зеленые своды…
Платье падает с плеч, освобождая грудь, которую тут же мнут со спины руки первого. Задирают их, чтоб другой мог обхватить вершинку ртом, моментально прикусив розовую горошину. В то же время рука его ползет по ноге, задирая подол платья, приближаясь к самому укромному месту. В спину и бедро упирается твёрдая плоть, мужчины оба возбуждены, проделывают всё молча и хрипло дыша. Тот, что сзади наклонился и укусил её шею, присосался и замычал, а рука второго добралась уже к цели…
Боль нарастала, обещая вот-вот погасить сознание, но магия мужчин не позволяла скользнуть во тьму, как и не позволяла вырываться и кричать…
***
Она плыла в зелёном океане, окутанная сизым, прохладным туманом. Постепенно окружение приобретало чёткость, но не до конца. Словно было живое, и не желало показываться. Трепетало, то охватывая её, то отступая, борясь с огнём. И, наконец, победило.
– Ты всё же вернулась в мой Дом.
Голос нежный, печальный и такой знакомый. Люсия потянулась и села. Теперь мир принял очертания зеленого шатра с множеством подушек цвета луговых трав и рек. Большие и маленькие, изумрудные, синие, голубые, с яркой вышивкой и без, они полностью закрывали пол, а среди этого богатства – резной деревянный столик. Остатки тумана развеялись, и девушка ощутила аромат травяного чая и цветочных цукатов. Такое есть только в одном месте. Люсия виновато склонила голову.
– Простите, Матушка… Я недостойная дочь….
Лёгкое шуршание, и у её плеча оказывается вполне осязаемая фигура, укутывает девушку в прохладный шёлк, гладит по волосам… В этом пространстве её волосы снова длинны, а кожа чиста. Тут нет боли, нет слёз. Сюда приходит только Душа, сама суть.
– Я всегда тебе рада.
