а также сменить ей рубаху. Сама же в ступке перетирала необходимые травы, нашептывая прошение Матери и тихонько напитывая их силой. В сознании промелькнула странная, неуловимая мысль и пропала.
Роженица уже не стонала, а тихо всхлипывала, безучастно позволив себя приподнять для смены белья. И после лежала с закрытыми глазами. Времени оставалось мало. Вскоре прибежала девчушка с булькающий чайником.
– Наливай сюда, только медленно.
Чашку с травами заполнили на половину, и Люсия стояла напротив кровати, помешивая получившееся зелье. Не хватало только одной вещи.
– Сюда нужен сахар, ложки три-четыре. Есть?
Девочка тут же подала горшочек с сахаром. Смешав и процедив то, что получилось, Люсия присела на край кровати:
– Пей, пей, милая. Потом немного отдохнёшь, и родишь.
Помогая женщине выпить горько-сладкую смесь, она поглаживала ее волосы и нашептывала успокаивающие Слова. Так, чтоб совсем никто не слышал.
Протянула пустую чашку девочке и случайно коснулась пальцев. В тот же момент ощутила боль ожога. Вздохнула, осматривая покрасневшие пальцы. Значит, полная изоляция… Почти полная. Боги дозволили ей спасать жизни.
Женщину успели обтереть влажным полотенцем и дать той попить чистой воды.
– Вот так, дыши спокойно, всё будет хорошо. Ещё немного…
На постели растеклась темная лужица, а через пару минут раздался удивлённый, болезненный вскрик. Под пальцами пробежала волна спазма.
– Время. Теперь тужься. И дышать не забывай....
Под её тихие увещевания появилась головка, а потом и вся малышка. Сразу же запищала. Новорожденную обтерли и положили на грудь матери, накрыли обеих покрывалом, обрезали пуповину.
Мать улыбалась, поглаживая дитя. Распахнулись двери – женщины стремились покинуть спальню, избегая взгляда травницы. Они словно боялись услышать слова осуждения, хотя у Люсии для этого не хватало ни сил, ни желания.
На улице мужчины поздравляли отца, заталкивали его внутрь дома и наперебой предлагали имена для новорожденной.
Взяв свой узелок, Люсия вышла, устало улыбнулась окружавшим её людям. И сразу за порогом провалилась во тьму. Последнее что она видела – две пары испуганных мужских глаз. Одни, серые, холодные, принадлежали Джейсону. А вторые болотно-зеленые, в сеточке морщин. Смутно знакомые, из далёких времён, когда всё было хорошо.
***
Сквозь плотный туман мучительного сна без сновидений прорывались мужские голоса.
Пока слов не разобрать, но сознание ухватилось за них, как за нить, в надежде найти выход из этого тяжёлого места.
– … му надел перчатки. – говорил один, низкий, бархатистый.
– Сразу ко мне привести не догадался? – этот голос постарше, со знакомой трескучей хрипотцой. Отец? Но он же…
– Сэм, в который раз повторить? Люсия сама приняла решение помочь. Если б не она, Старый Пёс потерял бы пару, да и
