выяснить, почему ты всегда все воспринимаешь в штыки.
– Что в штыки?
– Даже этот наш разговор. Ты ж нормальная баба, – продолжал уговаривать грузчик.
В тот день ему удалось с утра немного подзаработать у поставщика, потом Афанасий, зазвав к себе, налил рюмку «Столичной», поэтому все вокруг виделось в розовом свете. Заметив дергающуюся от злости уборщицу, вдруг захотелось наставить ее на путь истинный. Но Рая не оценила благородный порыв.
– Ты что это, мать, никак опять с кем-то поцапалась? – полюбопытствовала не вовремя подоспевшая кассирша Ира по прозвищу «Беспардонный бегемот». Она была любопытна и обожала «пикантные» ситуации. С уборщицей у нее установились странные отношения – они то ссорились и враждовали по нескольку недель кряду, то мирились и были, как говорится, « не разлей вода».
– Тут кое кто меня ненавидит, – проглатывая рыдания, кивнула в сторону обалдевшего Николая Ивановича Рая.
– Кто ненавидит? Он? – удивилась кассирша. – Не может быть!
– Сказал, что я чокнутая.
– Я всего лишь хотел … – для чего-то начал оправдываться грузчик, – с ней немного потолковать….
– Заявил, что я вшивая, – Рая вновь горько всхлипнула.
– Да ты что?
От восторга Ира с силой надула щеки, как будто бы собиралась забрать побольше воздуха в легкие.
– Ну даете, – отступая, пробормотал, Николай Иванович, – вам романы бы сочинять!
Примерно такой же была и барменша Марина. Разозлившись на кого-то из посетителей, она становилась глуха к его просьбам, обслуживала в последнюю очередь, подолгу не обращая внимание на «провинившегося». Завсегдатаи знали – Марину опасно беспокоить «по пустякам» и потому, потерпев минут десять, грузчик совсем загрустил, заметив, что к барменше во вразвалочку подошел постоянный клиент. Это был мужик лет шестидесяти, могучего телосложение с упругим пивным животом. Марина благоволила к нему, он оставлял серьезные чаевые, всегда угощал коньяком, смешил анекдотами. Вот и на этот раз, приятно улыбаясь, барменша внимательно слушала, что ей говорят и, запрокинув голову, тихо посмеивалась, поощрительно глядя на толстяка.
– Когда наконец он уймется, гад? – все более раздражался Николай Иванович, однако роптать не смел, а вместо этого осторожно взгромоздился на высокую табуретку и чуть наклонился вперед, упершись локтями о стойку бара, что б обрести устойчивость и ненароком не сверзиться на пол. Достав из кошелька деньги, принялся терпеливо ждать, ощущая как мелкие монетки нагреваются в кулаке.
Напротив него на стене надрывался работающий телевизор. Толстая, мерзкая тетка с огромным шиньоном на голове с подробностями повествовала про свою первую несчастливую любовь. Лающие звуки, вылетавшие из ее луженой глотки, раздражали Николая Ивановича, мешая сосредоточиться. Сердито сдвинув брови, он мысленно представил, как двинул бы этой фурии по черепушке, заставив
