застроено. Микрорайон «Плявники» являлся одним из самых молодых в Риге.
Парадокс заключался в том, что когда подошла очередь Николая Ивановича получать бесплатное жилье от предприятия, на котором он проработал около десяти лет, ему предложили трехкомнатную квартиру именно в этом районе. Не зная на что решиться, захотел познакомиться с местом, где возможно предстоит жить. Долго ехал с двумя пересадками, а затем искал и не мог найти нужный дом. А когда наконец – то нашел его, был весьма поражен – вокруг высились горы мусора, всюду грязь, никаких указателей, ничего. Только стройки да какие-то огороды поблизости. Не было школы и детского садика, лишь одни пустыри и задрипанная торговая точка вдалеке. Ох, не знал он тогда, что пройдет много лет и он станет работать именно в этом магазине.
– Нет, там нам не подходит, – вечером доложил он супруге об увиденном. – Это просто деревня какая-то.
– А от центра не так уж и далеко.
– Ты подумай сама, – продолжал убеждать Николай Иванович. – Там поля везде, пустыри. Как там жить? Представляешь, там даже асфальта нет.
– Что же ты предлагаешь?
–Можем выбрать другой район, например Вецмилгравис…
–Не хочу в Вецмилгравис. Это так далеко.
– Отчего далеко? – начал понемногу выходить из себя Николай Иванович.
– От центра, естественно.
– Тебе там что, в центре, медом намазано?
Перепалка продолжалась до позднего вечера, но Николай Иванович одержал верх. Они переехали в Вецмилгравис.
– Нужно было все же послушать супругу – то, – в который раз укорил себя грузчик, трясясь на жестком сиденье. – Давно был бы дома.
Он посмотрел в окно. Кругом сверкали огнями девятиэтажки, район разрастался как на дрожжах. Теперь жить здесь стало престижно. Город неумолимо поглощал частные домики, раскиданные вдоль шоссе и вместе с ними обширные огороды, десятки лет любовно возделываемые руками небогатых рижан.
Николаю Ивановичу вспомнилось, как этой осенью, он ежедневно проезжал мимо поспевших яблок и ставших вдруг никому ненужных груш, слив и прочих даров латвийской земли. На бывших грядках колыхались вымахавшие в человеческий рост сорняки и там же вольготно раскинули свои пожитки, так называемые, лица без определенного места жительства. Фруктовые деревья, качаясь от ветра, сбрасывали на их головы сочные плоды. Когда-то и у него с женой имелся садовый участок.
Он был тогда молодой, полный сил и с энтузиазмом участвовал в озеленении собственной небольшой «фазенды». Однажды, заметив, что по соседству разбирают армейские склады, начал потихоньку таскать оттуда подгнившие доски, сколотив из них весьма сносную скамейку и колченогий стол. Ему удалось даже соорудить надежный навес от дождя, под которым, в случае непогоды, семья могла бы спокойно расположиться. А сколько радости подрастающим детям доставляли поджаренные на костре колбаски! А сколько березового соку собрали они, постоянно
