песню, Ро? – спросил вдруг Дэйн.
– Нет, – ответила я, вплетая в нос одного из корабликов крошечный белый цветочек. – Знала, когда Джерард был маленьким. В основном колыбельные… Но теперь я уже ничего не помню.
– А я помню. Много хороших песен помню. Хочешь, научу? Только они на старом наречии оборотней. Но всё равно красивые.
Он действительно знал необыкновенно много замечательных песен. И голос у Дэйна был удивительный. Он звенел и переливался самыми разными цветами и красками и будто постепенно растворялся в воздухе, впитываясь в окружающее пространство.
Мой голос – это ветер,
Тебе поёт он песни
О крае, что так светел,
Что нет его чудесней.
Пусть он расскажет мне,
Без сказок мне не спится,
О том, как по весне
Летят оттуда птицы…
Песни Арронтара. Так называл их Дэйн. В первую очередь потому, что все они были от лица нашего леса. Он будто бы сам говорил с нами, рассказывал о своей жизни и, быть может, хотел, чтобы мы поняли что-то важное.
И теперь я пела одну из тех песен, с улыбкой наблюдая, как замолкают и прислушиваются птицы поблизости.
Это был мой маленький секрет. Я всегда хорошо ладила с животными, даже, можно сказать, умела понимать их речь. Я могла легко подобраться очень близко к любой птице или зверю и даже взять их на руки. А когда я пела, они слушали очень внимательно, некоторые даже прилетали или прибегали специально, чтобы послушать.
И если бы не та странная книга, которую дартхари однажды отдал мне, я никогда не узнала бы, отчего так происходит.
Глава пятая
– Рональда-а-а!
Возле хижины стоял и истошно вопил мальчишка лет двенадцати. Надо же, какой смелый – обычно те, кого родители посылали «за лекарем», орали: «Лека-а-арь!»
– Чего тебе? – поинтересовалась я, выходя из кустов. Увидев меня, мальчишка вздрогнул, но не отшатнулся. Действительно смелый.
– Соседка наша, зора Арилла, рожает. Мама попросила сбегать за тобой.
Очень некстати… Мало ли что пойдёт не так при родах, а во мне магии сейчас не больше, чем в любом другом оборотне.
– Тебя как зовут?
Мальчишка, кстати, ещё был необращённый. Значит, нет пока двенадцати. Глаза серые, волосы русые, очень красивый нос, две ямочки на щеках. Одет просто: белая рубашка, грязно-серые штаны и самые обычные ботинки, которые носят все оборотни Арронтара, – в них удобнее всего продираться сквозь лес.
Из небогатой семьи мальчик. И удивительно – смотрит на меня не неприязненно, а, скорее, насторожённо.
– Петер.
– Пойдём, Петер, поможешь мне.
– Куда? – Глаза вспыхнули тревогой и страхом.
– Не бойся. – Я хмыкнула. – Я детей не ем. Донести мне поможешь всё необходимое, чтобы роды принять,
