старую заодно стирать буду. А то все руки у нее со вздувшимися венами и обветренные!»
Катя быстро позавтракала и начала собираться. Чуть подкрасила ресницы и тронула блеском губы. Тяжелые каштановые волосы тщательно расчесала и высоко забрала в хвост красивым зажимом. Надела приготовленное с вечера любимое лиловое платье и удобные черные балетки. Документы она заботливо уложила в потайное отделение сумки еще вчера. Проверила кошелек, на месте ли банковская карта. Ну, кажется, все!
Поцеловав и укрыв поплотнее Сонечку одеялом, Катя вышла.
Во дворе бабы Любы не было, не нашла ее Катя и в сарае. «Значит, на огороде торчит», – догадалась она.
Старая женщина любовно склонилась над грядкой с едва проклюнувшимися слабыми ростками. Она взмахом руки подозвала Катю к себе.
– Вот что, милок, я думаю. Неделька времени у нас с тобой есть. Наймешь тракториста Кольку с Верхнего порядка, чтобы огород тебе распахал. Разрыхлишь, грядки сделаешь. А я тебе, так и быть, с посадкой подсоблю. До Николы, если поднатужимся, успеем! – баба Люба с фанатичным блеском в глазах смотрела на остолбеневшую от напора Катю.
«Только ни это!» – содрогнулась она, а вслух сдержанно сказала:
– Баба Люба, иди, пожалуйста, к Сонечке, я по делам. Если вскоре не вернусь, значит уехала в Дубское. Об огороде потом поговорим.
Идя вслед за ней по узкой тропинке с огорода, старая женщина не переставала нудно бубнить: «Слушай, что тебе умные люди говорить будут! Поздороваться не забудь смотри! Чай, поклониться голова не отломится. В народе зря не скажут! Сумку крепче держи, безголовая!»
Наконец Катя, махнув бабе Любе на прощание рукой, выбралась на дорогу.
Солнечный день конца мая обещал чудесную погоду. В прозрачном, чуть прохладном утреннем воздухе разливался будоражащий запах сирени.
Катя шагала не спеша – сельская администрация начинала работать с восьми часов. Мельком взглянула на экран смартфона – еще только десять минут восьмого. «Не буду торопиться, – решила она. – Село получше разгляжу».
Ее дом располагался в старой части села, где проживали почти одни пенсионеры и дачники. Эта часть делилась на улицу Верхний порядок и Лесной тупик, мягко «сползавший» до опушки леса. Катя жила в самом конце Лесного тупика, перед лесом.
В холодное время года в старой части села жили только коренные жители – старики-пенсионеры. Но в теплое время года старая часть оживала. Слетались в родительские дома, используемые под дачи, городские жители. Вывозили на свежий воздух детей и внуков, да и сами не прочь были в охотку поогородничать. Но все равно нет-нет да и натыкался взгляд на пустые полуразрушенные или сиротливо заколоченные дома.
Катя шла и наслаждалась созерцанием впавшей в молодое буйство природы.
Полузаброшенная сельская улица просыпалась. Перед домами озабоченно суетились куры. На болотце через дорогу, важно гогоча, шлепали серые гуси. Орали осипшими голосами
