до кара.
Бежевая краска, цветы в горшках и занавески с гребаными рюшечками: общий коридор кондоминиума был похож на таунхаус старушки в пригородном тупичке. «Тут у тебя мило», – сказала Лиз, обхватывая его под руку. Ну почти. «КРАВИТЦ СУКА ГАНИ БАБЛО ТВОЮ МАТЬ!» – гласило выведенное на доске объявлений послание. Кравитц хмыкнул и зарылся в карманах.
– Огонь есть?
Ниже быстрый почерк подписал несносным желтым мелом, под цвет мочи на снегу: «07/23 misery back door fatboy вenny $20». Неужто сумма долга?
– Вот еще.
Он потянулся в сторону, где на подлокотнике дивана дымилась пепельница, но Лиззи ловким движением выхватила сигарету прямо изо рта и припечатала каблучком, как если бы давила таракана.
– Весь вечер хотела это сделать.
Ленни печально посмотрел на пустую пачку «Лаки Шрайк». Схематичная птичка замерла в закатном круге, с ее клюва капала алая кровь. Кап-кап.
– Это была последняя.
– Курение убивает.
Но сорокопут делает это мучительнее53.
Лиззи закончила с сигаретой и снова ухватила сыщика под руку.
«Найди то, что любишь, – сказал ему бродяга в Большом городе, – и позволь этому себя прикончить».
– А кого будут похищать твои вегане? – когда они оказались в лифте, спросила Лиз. – Если опять какой-нибудь барыга…
– Меня.
Дверцы захлопнулись, и кабина с толчком начала спуск.
***
Ленни почти добрался до двери сортира, когда кто-то заехал ему по плечу.
– Ба, да это же чувак, который меня ухлопал!
На фоне заполненного зала почти вплотную к нему стоял Мертвец. Невысокий, сутулый, хилый, будто сошедший с обратной стороны плаката о пользе фитнеса. На его левом запястье был повязан нелепый платок темно-синего цвета. Интересно для чего? Мертвец приветливо махал ладонью. Сыщик отшатнулся.
– Герой в белой шляпе! Теперь мой черед, бро! Понял, не? – он сложил пальцы пистолетом и сипло протянул «ба-а-анг».
Ленни замутило. В их последнюю встречу54 Мертвец лежал, распластавшись на полу. И он был мертв.
– Я рад, что встретил тебя здесь, бро! Ты просто ожившая реклама активити!
«Ожившая», ну кто бы говорил. Сыщику показалось, что он попятился, но по всей видимости, тело так и не сдвинулось с места.
– Я хочу сказать, такие штуки… – парень потянулся ощупать трицепс, как сотню лет назад это делала Лиз. Его ногти были глубоко острижены, словно перестали расти. Как у покойника. – В лагере накачался? Или на ночных тренировках? Я вот мечтаю записаться, да все никак…
В ушах зашумело, желудок проваливался в пятки вслед за сознанием. Мертвец все еще говорил, но сыщик лишь видел, как шевелятся тонкие губы.
«Грохнись Джимми в колодец, нырнул бы ты за ним, а?» – не к месту мелькнуло в голове. А затем Ленни снова сорвался в узкий туннель, и луна уплывала от него по черному-черному небу.
«Курение убивает, но сорокопут…» – слоган «Лаки Шрайк» в пику антитабачной кампании. В чем тут смысл, честно говоря, мы не понимаем
как минимум в предпоследнюю: два дня назад Ленни наткнулся на него возле Парк-авеню. Или не два. Мы запутались
