прокручиваю в голове фразу, от которой в горле саднит сильнее, чем от десятка сигарет натощак: «Никто… Никто больше нет».
Всматриваюсь в даль: толпа снует в разные стороны, но нигде не видно девчонки с длинным черным хвостом и розовым шариком над головой.
– Поехали! – командует Макс, устав слушать недовольные сигналы лузеров с менее дорогими тачками.
– Я с Кириллом! – спохватывается блондинка.
Пока я таращусь по сторонам, она подбегает к машине, но снова кривится недовольно.
– Фу, – надувает губки, смотрит на меня, словно ждет, что я помчусь к ней на помощь, возьму на руки и перенесу через лужу.
Хотя какие лужи в городе, если дождь был вчера?
Подойдя к ней, замечаю на земле белый моток сладкой ваты, которая уже почти исчезает.
Не было ее.
Ничего не было, показалось.
– Перепрыгнешь или сядешь в машину к Максу? – игнорирую просительный взгляд и хлопок веерами.
– Я пластичная, – она правильно улавливает мое настроение.
И пока я обхожу машину, успевает не только разместиться на сиденье, но и настроить зеркало на себя, чтобы сделать уточкой губки. Готовится, ясное дело.
– Кирилл! – капризно торопит она, указывая пальчиком на джип Макса, который уже стартанул.
Хочется заскочить в аптеку и купить моток марли, чтобы соорудить кляп. С другой стороны, разрядка нужна не только ей, но и мне.
Сажусь в машину, а когда блондинка открывает рот, чтобы еще раз что-нибудь ляпнуть, выравниваю зеркало так, как было, и сразу предупреждаю:
– Когда будем трахаться, ты будешь молчать.
Отъезжая, замечаю в зеркале розовое пятно, которое плывет по небу с одной стороны на другую.
Торможу, посылая к херам недовольных, которым не нравится подобный маневр. Сжимаю зубы, чтобы не вспылить и не высадить пассажирку, которая стонет, что ударилась ноготком.
Высовываюсь в окно и понимаю, что шарик плывет в одиночестве. Вздрагивая от ветра. Испуганно отшатываясь от проносящихся мимо машин. Натыкаясь на столб. И с жадностью оплетая его хрупкой нитью.
И только теперь наконец понимаю, что из себя представляет это розовое чудовище. Откидываю голову на спинку сиденья и хохочу.
Он тоже выбрал то, что доступней и проще, – прицепился к столбу, хотя мог улететь.
Осел.
Осел, да и только.
Хотя небо его бы разорвало на части. И, наверное, выбор, который он сделал сейчас, единственно верный.
На вечеринку мы доезжаем в полном молчании. Несколько раз блондинка пытается намекнуть, что я слишком серьезный, но, напоровшись на мой взгляд, замолкает. Наверное, не слишком хочет идти пешком, понимает, что в такой обуви далеко не уйдет, а Макс возвращаться не станет.
Мои подозрения, что она сбежит от меня, едва мы приедем, с треском проваливаются. Мне не приходится искать кого-то другого, чтобы выпустить пар. Эта льнет так, что едва удается ее отцепить,
