этот фарс? – моргнула непонимающе Настя.
Пожав плечом, Шпак хитренько прищурился:
– А что мы, Настенька, должны были делать, скажи! Ждать голодовки и комиссии из Министерства, после которой ваша жизнь и на самой деле превратится в сущий ад…
– Может, вы и правы! – усмехнулась и пожала плечиками Настя. – Мне надо бы немного прийти в себя, чуточку подумать…
Достав свой блокнот, Макс согласно кивнул и произнес:
– Думай, времени до февраля у тебя много. А пока я назначаю тебя своим личным представителем. Будешь ты мне, Анастасия Максимовна, звонить предварительно, и мы с тобой на пару сможем легко и просто обсудить все, заодно и решить любую вашу проблему.
– Вам же проще было бы все узнавать от Костенко! – разошлись девичьи губы в саркастической усмешке. – Она с вами видится каждый день, спит с вами по ночам, шепнет вам на ушко.
Пометив в блокноте, Шпак посмотрел на курсанта, пояснил:
– Я не хочу, Настенька, чтобы в нашу с Крис постель проползла третья сторона. Мы с ней договорились, что она мне ничего про вас не говорит, а я у нее ничего про вас не спрашиваю. Так что, про ваш этот стачком Кристина мне ничего не говорила, хотя, конечно же, все она прекрасно знала…
Доверительное заявление начальника факультета стало для Насти большим откровением, и она чуть повернула голову, пытливо прищурилась и прямо спросила:
– Откуда же вы узнали про стачком?
– Это было вовсе и не тяжело, – пожал подполковник плечом. – Про вашу предстоящую голодовку болтали на каждом шагу. К тому же, я сам учился и принимал участие в подобных мероприятиях. К тому же, я знаю про вас всех практически все. А вот именно твое желание уйти от нас я, Настенька, постыдно проглядел. Извини меня, Настенька, и не обессудь…
– Я могу встать в строй? – почувствовала облегчение в душе и улыбнулась Настя. – Я все поняла…
Удовлетворенно вздохнув, начальство кивнуло:
– Иди, Настенька. Только ты о нашем разговоре, прошу тебя, пока никому и ни слова. Операция по разгону стачкома только еще вступает в свою завершающую стадию…
2
Поставив всех в строй, начальник факультета зачитал приказ. На плацу стояла гробовая тишина. Девчонки даже перестали дышать, тоскливые слезы стояли в их глазах и испуганно подрагивали. Выдержав томительную паузу, Шпак добавил:
– Приказ мною еще не подписан. Мы будем думать над каждой фамилией из списка. Нам нужно время…
Понурые и раздавленные, не поднимая голов, разбитые в пух и прах мятежники поротно отправились на ужин.
– Макс, я тебе еще нужна? – подошла Штерн неслышно к подполковнику, тяжело вздохнула. – Время уже позднее…
– Нет, Леся, – посмотрел открыто на комбата начальник факультета, – на сегодня все. До утра никого не трогать,
