Жизнь – это любовь. Кучерявая Елена Игоревна
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Жизнь – это любовь - Кучерявая Елена Игоревна страница 26
13 Внучка
Сидя в поезде вагона, уносящего ее в Тюмень, мыслями Манефа уносилась в детство. Вот мама месит тесто, будут ароматные ватрушки с творогом, а может с картошкой или морковью? Гадает маленькая Машута, лежа на печи. В доме и за окнами еще темно, видно, как падает пушистый снег, значит погода морозная и свежая. Передвигается по дому мама легко и бесшумно, чтобы не разбудить дочь. Не то, что отец, встает раньше всех, стучит, хлопает дверями, занося дрова. Громко дует на замерзшие пальцы и начинает топить печь.
– О, проснулся, – ворчит мать,– если встал, значит, сроду, поспать никому не даст.
– Ты скотине, дала?– кричит отец. – Маша, спишь, еще что ли?
– С тобой поспишь, встаю уже,– отвечает жена.
– Доченька, вставай, скоро ватрушки поспеют. Отец вернется, скажет, разлежалась, попадет нам, – Давай, я уже маслица приготовила, мазать будешь,– ласково зовет мать.
Она заботливо подставляет к печке нагретые чуни: «Спускайся!»
– Ну что , сколько сегодня?– спрашивает она Маню.
–Десять?
–Нет, мало,– смеется мать, в уголках глаз разбегается сеточка морщинок.
– Пятнадцать,– говорит Манефа.
– Молодец, волшебница, угадала, Ровно пятнадцать ватрушек получилось.
– Мои любимые? С творогом?
–С творогом,– отвечает мать.
– Давай помолимся перед едой, тятя придет, а мы уже с молитвой.
–И кто это, так вкусно сдобрил ватрушки?– прищелкивает от удовольствия за завтраком отец?
Маня довольно улыбается.
– А горка уже замерзла, тятенька?
–Замерзла, можешь идти во двор.
Манефа резво бежит кататься с горки, а мама сидит возле окна и шьет ей куклу. У Мани целая коробочка с обрезками, из которых мама мастерит ей кукол, с нарядами, настоящим бельем. Сегодня Мария обещала сделать дочери настоящую кроватку для куклы, которую выстругал отец. Настоящее волшебство , Маня чувствует себя счастливой. Впереди новогодние каникулы, теплые семейные вечера. Почему это все осталось так далеко позади? В такой беззаботной детской жизни? Предательские слезы накатывают на глаза, Манефа отворачивается к окну и прижимается лбом к холодному стеклу.
А мысли и воспоминания