на мороз. В то же время обратившимся в христианство полагались льготы. На три года они освобождались от податей, им списывали недоимки. После 25 лет службы им разрешалось жить в Петербурге. При крещении детям давали русские имена и фамилии. Как правило, это были либо фамилии крестых, либо фамилии, образованные от названия церквей, монахи которых совершали обряд крещения. По переписи 1869 года, 40 % петербургских евреев составляли бывшие кантонисты, или «Николаевские солдаты», как их называли в народе.
Военные кантонисты учебных эскадронов уланских и учебных батальонов гренадерских поселенных полков. 1821–1825 годы
О том, как набирали в кантонисты, рассказывает Владимир Гиляровский в книге «Мои скитания». Рассказ ведется от имени уже крещеного «взводного офицера из кантонистов, дослужившегося годам к пятидесяти до поручика»: «Меня в мешке из Волынской губернии принесли в учебный полк… Ездили воинские команды по деревням с фургонами и ловили по задворкам еврейских детишек, благо их много. Схватят – в мешок и в фургон. Многие помирали дорогой, а которые не помрут, привезут в казарму, окрестят, и вся недолга. Вот и кантонист».
К этому можно добавить, что родители делали все возможное, чтобы избавить малолетних детей от военной службы. Их прятали и даже калечили. Для набора кантонистов создавались специальные команды, которые «рыскали по местечкам и деревням, врывались в дома, хватали иногда десяти– и даже восьмилетних мальчиков, так как их легче было поймать». В народе их называли «хапунами» или «ловчими».
Можно ли после этого удивляться тому, что, по подсчетам одного из авторитетнейших исследователей еврейской истории, доктора филологии Парижского университета Льва Полякова, «общее число обращенных в христианство в течение только одного XIX века в России оценивается в 85 000 человек».
Но даже в таких условиях многие еврейские дети проявляли образцы духовного мужества. В казармах они тайно молились Богу своих предков. Однако верить в это императору не хотелось. Однажды он решил лично присутствовать на обряде крещения и увидел жуткую картину. Как рассказывает предание, на виду у всех целый батальон кантонистов вошел в воды залива, якобы чтобы принять крещение и… не вернулся, предпочтя добровольно умереть, чем изменить вере своих отцов.
Петербургскому фольклору известны и другие подобные случаи. Они не столь драматичны, но при этом не менее характерны. Так, однажды во время христианской Пасхи, когда весь двор присутствовал на богослужении, царь целовал собравшихся, повторяя безостановочно: «Христос Воскресе! Христос Воскресе!» Рассказывают, что, проходя мимо караула, государь с этими словами поцеловал солдата и, к своему удивлению, услышал в ответ: «Никак нет, это неправда». Оказалось, что часовой был евреем.
Постепенно центр еврейской жизни в России перемещался из средневековой Вильны и новой Одессы в Петербург. Если верить городскому фольклору, Петербург гордился своей многонациональностью. Вот только один исторический анекдот о веротерпимости
