Даже Аграмена Ивановна, работавшая завхозом, уступала Маленькому Шнобелю в осведомленности по некоторым вопросам. Завхоз Аграмена Ивановна была выдающимся персонажем в нашем детском учреждении.
Скорее всего, ее звали немного иначе. Но ее внушительный вид, невероятная комплекция, слоновьи ноги и оговорка какого-то потрясенного всем этим ребенка навсегда изменили ее имя в периметре детского сада. Она не возражала. Так вот Аграмена Ивановна могла бы составить конкуренцию Маленькому Шнобелю, как местному краеведу, но она не любила лишний раз забираться на чердак, залезать в подвал и шастать по узким кладовкам и чуланам.
Несколько раз выудив Маленького Шнобеля из этих манящих его мест, она нашла управу на его непоседливость. Она попросту легализовала его короткие вылазки и иногда пользовалась его услугами по доставке небольших предметов из и в отдаленные помещения детского сада. Никто не спорил с Аграменой Ивановной. Это было выигрышное решение. Координаты Маленького Шнобеля стали более предсказуемыми, а мелкие дела, затратные для Аграмены, он выполнял быстро и весело.
Некоторые из старших детсадовцев ему завидовали и иногда пытались уравновесить благорасположение к нему судьбы и Аграмены тумаками и небольшими засадами. Во время одного из таких инцидентов мы с Маленьким Шнобелем и познакомились.
Другим невероятно ценным взрослым в детском саду для меня стала медицинская сестра. Когда с кем-то из детей случались небольшие происшествия, требовавшие медицинского вмешательства, я всегда сопровождала пострадавшего в медкабинет. Я описывала симптомы, сообщала медсестре предысторию ушибов и царапин, а иногда предлагала для рассмотрения свой первичный диагноз. Это были мои наилучшие часы в детском саду, если не считать чтение и пение.
Медицинский кабинет был воплощением самого ценного, что можно найти в детском саду. Тишина и невысокая посещаемость. Идеальный порядок. Притягательный запах всесильной медицины. Белоснежная и крахмальная ткань на кушетке с геометрически безупречным отворотом, ровные корешки медицинских карт и справочников. Это было наслаждением для меня – визуала и педанта. Кроме того, на мои вопросы, касающиеся случившихся и воображаемых недомоганий, я всегда получала разумный ответ, а не отговорку, как это водится у некоторых недобросовестных специалистов и взрослых.
Я узнала о пользе холода и льда при ушибах. Я наблюдала перевязку раненого пальца. Я присутствовала при извлечении нескольких заноз. Я помогала чрезвычайно точно измерять реакцию Манту с помощью металлической линейки. Я научилась мыть руки не менее двадцати секунд и никогда никогда не смотреть на включенную ультрафиолетовую лампу.
Увидев мой искренний интерес к медицинской помощи, медсестра вручила мне книжку с картинками о строении людей. Это был прорыв в познании физиологии человека. Вдобавок мне разрешали читать толстый справочник, когда я ждала очереди на прививку или плановый медицинский осмотр. Я читала внимательно, иногда задавала
