тебя вкус такой же дерьмовый! – засмеялся Барнеби, обнажив крепкие белые зубы, совсем не сточенные временем.
Поговаривали, что когда он был псом Инквизиции, то хозяева позволяли ему точить зубы о кости загнанного. Будь то зверь, нечисть или несчастный обвиняемый. Всё одно.
Вырколак, что с него взять! Звериную сущность его надо питать, чтобы человеческая смирной была.
– Зачем звал? Я к старым делам отношения не имею. Девку эту, светлокожую, не я завалил.
– Вот о ней и поговорим.
Перед Салбатором поставили кружку эля.
– Моему другу принесите тоже.
Девица сверкнула одичалыми глазами и что-то прошипела. Согласилась, стало быть. Кто их разберёт, иеле слов даром не тратят. Вот танцы или прислуживать одинокому мужчине – это их стезя, а разговаривать, увольте.
На это люди есть. Обычные.
– За угощеньице, спасибо. Только всё равно ничего не знаю.
– Или не хочешь знать? Боишься, что на твой след нападут?
Кислая капуста оказалась вполне сносной, да и колбаски сойдут с голодухи.
– Я тебя не выдам, знаешь же. Да ты и сам говорил, что в твоих услугах больше не нуждаются.
Салбатор ел, пил и поглядывал на собеседника.
Выглядел приятель неважно: худой, патлатый, на бездомного похож, если бы не взгляд волка. И особый прищур: в сторону смотрит, а на самом деле всё примечает, что под носом творится. И в случае чего ножик метнёт так, что пригвоздит неприятеля к стулу.
Когда-то они с Салбатором работали вместе. Барнеби докладывал, чем занимается Святой Орден, благодаря чему Салбатору удавалось жить спокойно, некроманта не трогали, потому что о нём не знали, ну а он, в свою очередь, наводил приятеля на след слетевших с катушек заклинателей, Чёрных ведьм и тех, кто заигрался с нежитью.
– Не нуждаются, да, – усмехнулся Барнеби. – Потому что не знают, где я. А я тут, под их носом, хе-хе. Только ты сюда не об этом послушать пришёл, верно? Даже свою нежить оставил. Запер, что ли?
«Надо было», – шевельнулась мысль, но Салбатор её отогнал. Никуда рыжеволосая не денется, верит, что Чёрная ведьма ей поможет.
Надежда, она такая, коварное чувство: проникнет в сердце – не избавишься.
– Стары мы стали, особенно ты, некромант. Поглупел, расчувствовался, скоро и доверять нечисти начнёшь, – бурчал Барнеби и принялся за вторую тарелку съестного, которую принесла синеволосая девица.
И улыбнулась ему так, словно вспомнила, что она иеле – злая фея, принимающая облик девы.
Ей бы только мужчин губить, но с вырколаком даже они не рискуют связываться.
– Так что насчёт убиенной около замка? – вернулся к теме Салбатор. Барнеби обожал уходить от прямого разговора.
– А сколько их там было, не счесть!
– Я о той, кого нашли вчера.
И Салбатор достал из кармана сюртука тугой мешочек, набитый медными монетами.
– Почему
