собралась было нанести ответный удар, но тут дверь открылась, и на пороге появился учитель.
– Ах, наша новенькая, – пробормотал он, увидев меня. – Хорошо, что ты с нами. Если тебе будет что-то непонятно, не стесняйся, задавай любые вопросы, – сказал он.
Отбросив все мысли насчет Айвори, я кивнула и села позади, у окна. Начался урок. В то время, как мистер Хенсен все еще пытался объяснить строение человеческой клетки на доске, дверь с треском открылась, и на класс упала большая тень. Я чувствовала это, не поднимая глаз. Мне казалось, будто все внутри меня сжимается.
– Ты опоздал на десять минут, Джексон, – мистер Хенсен надрывно кашлянул. – Задержишься тогда на целый час после уроков.
Джексон, правая рука которого все еще была перевязана, а футбольная куртка небрежно перекинута через плечо, просто фыркнул, направляясь к свободному месту рядом с Изольдой.
– Хм-м, Джексон. Мне надоело, что ты постоянно у меня списываешь. Помоги лучше нашей новенькой. Вдруг она не знает, что нужно делать.
– Кому? – смущенно спросил Джексон.
– Задний ряд, чувак, – прорычал Бастион, и Джексон резко повернулся ко мне.
Наши глаза встретились, и на мгновение показалось, что в комнате внезапно пропал кислород.
– Отлично, эта чокнутая из больницы, – пробормотал он достаточно громко, чтобы все услышали.
– Джексон! – рявкнула Изольда, но к тому времени он уже бросил на пол рюкзак и сел рядом со мной. У него не было с собой ни книг, ни ручек.
– Вот, держи, у меня есть еще одна, – сказала я ему.
Он уставился на ручку, словно я сделала ему неприличное предложение.
– Не могу писать, – насмешливо сказал он и поднял руку.
Я приподняла бровь.
– Можешь, ты же левша!
Его темные глаза уставились на меня, и он спросил:
– Скажи-ка… ты преследуешь меня?
– Забавно, этот вопрос я уже задавала тебе когда-то, – фыркнула я.
– Что?
– Да ничего. – Я убрала прядь волос с лица и забрала ручку. – Забудь об этом, я просто хотела казаться милой, – сказала я, прежде чем мистер Хенсен резко откашлялся.
– Какие-то проблемы? – спросил он нас.
– Нет, – ответили мы в унисон, демонстративно глядя в другую сторону.
Я почувствовала, как мои щеки горят. У нас с Джексоном с самого начала были очень непростые отношения, но в нем всегда таилось нечто особенное. Он мог быть грубым идиотом, но в то же время был лояльным, смелым, принципиальным. Джексон здесь и сейчас вел себя как придурок. Как я могла убедить его в том, что ему нужно немного напрячься, чтобы вспомнить меня? Если кто и мог мне помочь, так это он.
Я размышляла об этом на протяжении всего урока, как вдруг на мой стол упал листочек бумаги.
«Эй, тебе лучше?»
Я подняла глаза и увидела, как Изольда мне застенчиво улыбнулась.
