в обморок всего на несколько минут – неприятно, но терпимо. Но теперь все длится часами. Часть дня просто исчезает. Я пропускаю собственную жизнь. Если все так и останется, я проведу во сне большую ее часть.
Меня бесит, что я не могу доверять собственному телу. Что разуму нужны перерывы. Это неуправляемо. Приходится сдаться на собственную милость. И я так завидую людям, которые могут просто делать все, что захотят. Пойти куда угодно. Стать кем угодно и не оглядываться на последствия.
Людям вроде Тэмсин.
Она, конечно, приходила навестить меня, приволокла огромный букет лилий. Они не цветут в это время года, но я оценила старания, пусть даже их лепестки того же цвета, что и пустынный, слишком чистый лазарет. Мы довольно миленько поболтали, но потом, уже уходя, она натянула одеяло мне под подбородок и похлопала меня по щеке, как птенчика, который выпал из гнезда. Иногда я думаю – неужели ей правда нравится все это? Хлопоты вокруг меня, эта материнская забота (мы же обе знаем, что у нашей матери нет на это времени), эта помощь. Она всегда пытается помочь.
Но я будто не могу ей этого позволить. И я понимаю, что иногда веду себя жестоко, но просто не могу не возмущаться, когда вспоминаю, что вот я валяюсь тут в кровати и лазарет уже можно переименовать в мою честь, а у нее и заусенца не появляется после тех же самых чар. «У магии есть последствия», как же. Тэмсин не представляет, каково мне, и, что самое гадкое – никогда не узнает».
Тэмсин попыталась перевернуть страницу, но дневник не поддался. Очень похоже на Марлину: заинтриговать и ничего больше не рассказать. Ведьма швырнула книжку обратно на кровать. Покровительство? Тэмсин не хотела, чтобы ее действия выглядели так. Она действительно хотела помочь.
Между ними не было равенства. Сколько бы усилий ни прилагала Марлина, магия лишь вредила ей, оборачиваясь против нее самой. У нее кружилась голова, немело тело. Она приходила в себя целыми днями.
А вот Тэмсин стоило лишь моргнуть, и магия струилась сквозь нее, готовая служить по первому зову. На том уроке, после которого Марлина оказалась в лазарете, у Тэмсин всего лишь заложило ухо, и это прошло, стоило только зевнуть. Она колдовала без последствий, а ее сестра медленно ускользала в сон.
Но и магия Тэмсин не осталась без последствий. Теперь она страдала от них каждый свой блеклый, горький день. Они настигли ее именно из-за сестры. Из-за чар, призванных для ее спасения.
Все это уже не важно.
На могилу Марлины Тэмсин принесла цветы.
Ведьма взглянула на лепесток, сжатый в пальцах. На стебли, разбросанные по полу. Лилии, любимые цветы Марлины. Именно их Тэмсин всегда приносила ей в лазарет. Их положила на земляной холм при последнем прощании. Это была угроза? Эти цветы… такие же положат на ее собственную могилу?
Дышать стало трудно. Ведьма хватала воздух большими, судорожными глотками, давясь и захлебываясь, а комната вокруг качалась и чернела. То, что было смутным беспокойством, обратилось в черный ужас.
