отпустить их из столицы. Сказал, что ему спокойнее, когда они поблизости. Вот болван!
– Мне надоело тебя слушать, – выдавил Генри. – Уходи.
Слова неудобно перекатывались во рту, будто огонь, все так же мучительно ярко сияющий внутри, выталкивал их из него, будто у огня теперь было свое право голоса.
– Да что с тобой сегодня, дружок? – Тис подошел ближе.
Генри чувствовал его присутствие даже с закрытыми глазами.
Тис опустился на колени, взял его за плечи, встряхнул, и Генри едва сдержался, чтобы не оттолкнуть его. Огонь внутри говорил ему схватить старика за шею. В нем много сил, и огонь насытится, разгорится сильнее.
И тут руки Тиса разжались сами.
– Скажите мне, что он этого не делал, – глухим, незнакомым голосом произнес он.
Повисло тяжелое молчание. Потом Генри услышал голос Джетта:
– Вы ведь волшебник, вы же можете привести его в чувство, да?
– Нет. Если бы это было заклятие, я мог бы его снять. Но это – часть его природы. Внутри разрушителя, пока он растет, дар огня хранится, как в стеклянном сосуде, – обладатель дара чувствует только его отголоски. Но если он тронет человека, сосуд разобьется, и его нельзя собрать назад. Прости, Генри, я ничего не могу сделать. То же самое было с… с другим разрушителем. Я знал, знал, что выбор Барса несовершенен. Ты не можешь идти дальше. Я заберу тебя с собой, помещу в безопасное место, где ты не сможешь навредить себе и другим.
Генри почувствовал, как к нему приближается рука, – движение тепла в воздухе – и рванулся в сторону, распахивая глаза. Бледный предутренний свет ударил по ним так, что он едва не зажмурился. Ему хотелось сказать: «Один из них меня предал», и «Дом всех вещей разрушен», и «Я не знаю, что мне делать», и жалкое, детское «Помоги мне».
– Не подходи ко мне, старик, – глухо произнес он, чувствуя, как неловко двигаются губы.
Заботливое старое лицо Тиса казалось таким расстроенным, что на секунду Генри почти поверил: тот хочет помочь. Но огонь знал: его хотят заключить в клетку, и дело тут не в Генри, он – просто оболочка, он не имеет никакого значения, а вот огонь должен остаться на свободе.
Генри отодвинулся дальше.
– Впрочем, это не поможет, – рассеянно уронил Тис, во все глаза глядя на него. Остальные толпились у старика за спиной. – Он вступил в силу, и его теперь не удержат ни стены, ни цепи. То, что внутри его, жаждет стать сильнее, а силу ему может дать только прикосновение к людям.
– И что нам делать? – звенящим голосом спросил Джетт.
– Я не знаю. – Сейчас Тис казался усталым, сгорбленным старцем. – Все повторяется, я слишком стар для такого. Мне нечем вас утешить.
– Вы нам что, не поможете? – неверяще переспросил Джетт.
На лице Тиса проступила грустная, безнадежная улыбка.
– Сейчас не спасут ни кошки, ни конфеты. Простите, я переволновался. Мне надо немного отдохнуть.
