упрямства. Она правильно заметила: он не сможет ни силой, ни угрозами добиться от нее признания. Даже намек на принуждение поставит ее слова под сомнение.
Он надеялся, что сумеет по пути обмануть или очаровать ее настолько, чтобы она отказалась от своей затеи. Если же не удастся, придется-таки ехать в Париж.
Уилл всегда верил в значимость долгосрочной стратегии, но в данном случае важно правильно разыграть следующую карту. Прежде всего – вывезти мадам Лефевр из Вены.
– Не похоже, что сборы займут у вас много времени. Я бы хотел выехать через два дня.
– И как вы намереваетесь меня похитить? До сих пор соглядатаи меня не беспокоили, правда, я не пыталась покинуть город.
Выпив по кружке с хозяином пивной, расположенной на углу, Уилл узнал, что за домом мадам ведется наблюдение, но не ожидал, что это не секрет для нее самой, ведь она прежде всего обычная женщина, а уж потом кузина дипломата. И снова в его душе зашевелилось удивление и невольное восхищение.
– Так вы знали о том, что за вами следят?
Она окинула его раздраженным взглядом, будто он принимал ее за полную идиотку:
– Bien sûr[2], знала! Но, справедливо рассудив, что я не представляю опасности, они лишь наблюдали за мной, не предпринимая иных действий. Теперь я достаточно оправилась, чтобы… – Запнувшись на мгновение, она продолжила: – В общем, за мной всегда следили.
«Достаточно оправилась».
– Вам известно, что это за люди?
– Австрийцы, полагаю. Клара заигрывала с некоторыми из них. По их речи я догадалась, что они из местных, не англичане и не французы. Талейрану незачем прибегать к помощи своих агентов, когда он может узнать все, что требуется, от самих австрийцев.
Уилл согласно кивнул. Мадам Лефевр подтверждала слова трактирщика. От отслуживших в армии местных жителей, нанятых правительством, ускользнуть будет проще, чем от профессионалов, состоящих на службе в министерстве иностранных дел. Два дня, отведенные ей для сбора вещей, он потратит на тщательное изучение распорядка ее соглядатаев, выберет наиболее подходящее время, чтобы сбежать вместе с ней, – на случай, если власти воспротивятся ее отъезду.
– Ожидаете, что я расплачусь с хозяйкой и выйду из парадной двери с саквояжем в руке? – ворвался в его мысли голос мадам Лефевр.
– А вы предпочли бы выбираться в полночь через окно? – насмешливо парировал он.
– Но вы-то попали сюда через балкон. На мой взгляд, разумно предвосхитить действия противника. Я, вероятно, должна замаскироваться, чтобы ни хозяйка, ни стражники на углу не догадались, что я намерена бежать.
Пора бы уже привыкнуть и не удивляться ничему из сказанного ею, но его брови вопросительно поползли вверх.
– Замаскироваться и бежать? Хорошенькое образование дают французы экономкам своих дипломатов!
– Франция ведет войну дольше, чем мы с вами живем на свете, месье, – выпалила она. – Поэтому
Конечно, разумеется (
